"Actioni contrariam semper et ?qualem esse reactionem..." (Newton, Principia, 1687).

Третий закон Ньютона (который о действии и противодействии) важен для понимания самой сути явления, которое именуется "иррациональным". Да, и еще занятно: Principia опубликованы ровно полста лет спустя Discours de la Me'thode от Рене Декарта (от которого, собственно, в Новое время и пошло понятие "рациональности"). Фишка как раз в том, что рациональное и иррациональное - связанная пара понятий, каждое из которых без другого не существует. Ну или, скажем так, не "работает". Психоисторически же рациональное и иррациональное в культуре (той, которая признает существование того и другого) всегда в равновесии пребывает; сколько рационального производится, столько же и иррационального. В среднем, понятное дело. Потому как всегда есть локальные центры, где рациональное или иррациональное специально накапливается.

Что важно: какие явления называют рациональными или иррациональными. С точки зрения культуры критерий единственный: воспроизводимость. Что воспроизводится в культуре - практики и артефакты. Практики (способы действия, если упростить) порождают артефакты, через артефакты воспроизводятся практики. Тоже комплекс, тоже одно без другого не может. Цивилизация или культура становятся "мертвой" именно когда артефакты не порождают практики, некогда эти артефакты породившие. Понятно, что не "один-в-один", вариабельность никто не отменял, но все это вокруг относительно стабильного инварианта.

Так вот, какие практики и артефакты могут оказаться невоспроизводимыми? Те практики, которые, скажем так, основаны на невоспроизводимом опыте. И те артефакты, которые не могут быть воспроизведены даже один раз. Какой там у нас опыт не воспроизводим? Мистический, ясен пень; опыт сумасшествия; опыт художественный (до какого-то момента считался таковым, нынче нас убеждают в обратном). Да вот и все, пожалуй. Осталось только навесить ярлыки. Мистический опыт - это, значить, сфера верований всяческих. Не столько religio, сколько religo, связанность опытом "чуда". Сумасшествие - с этим в психиатрию, в медпсихологию, в психотерапию (по поводу пограничий всяческих на предмет опыта "нормы и здоровья"). Ну а художествами у нас искусства разные заведуют на предмет опыта "прекрасных безобразий"... Вот, в целом, три культурно выделенные локальности иррационального. Там они "в своем праве". Что же до рационального, то там воспроизводимы не только артефакты, но и способы, и инструменты их воспроизводства; методы расчета способов и инструментов, - детальные докуда разложимо (по Декарту, строго). Понятно, что практики при таких раскладах зеведомо формализованы и работают по принципу "человек-функция" (т.е. личностно-независимы).

2

Самый страшный враг иррационального - язык.

Во-первых, потому что язык - это система. То есть сущность рациональная. По сути своей - объективная.
А вот сущность иррациональная - она субъективна. Ну, то есть, существует она исключительно в "богатом внутреннем мире". Ну или "в нейро-интерактивном пространстве продрома". Ну те же шперрунги - обрыв мысли, когда она куда-то девается и о чем бишь я хотел сказать... шизофрения это. Вероятная шизофрения, как и было сказано. Это не ваша заслуга, это ихняя недоработка. Стоп.

Во-вторых, без энтого самого языка вся моя иррациональщина (вера, чувства и галлюцинации) будут недоступны какому-никакому, но рациональному анализу - ведь то, что я сейчас делаю - это некий набор рациональных процедур, совершаемых мала-мала логически, с участием некоторых специальных а-логичностей. Анализирую я; проблема в том, что иррациональное - текуче. В нем можно традиционным путем выделить какие-то состояния (срезы, гештальт-кванты), но это будет еще одна наукоподобная абстракция, не претендующая даже на точность описания. Как мне неоднокретно говорили: "это уже не наука, это журналистика". А в-третьих, если я отрину, такскз, слова и возьму кисть или там сяду за клавиши - возникнет другая заморока: откуда слушатель или зритель поймет, шо это Абрам Соломонович извращается на предмет Яши Хейфеца? Шо извращается - таки да, в меру свою; а вот до Яши Хейфеца - уже ой.

Почему? - объясняю. Помните, у Лотмана три пункта "презумпции осмысленности"? Цитирую: "Зритель исходит из того, что он видит: 1) ему показывают; 2) показывают с определенной целью; 3) показываемое имеет смысл". Так вот, иррациональное - бессмысленно. Оно строго по И.К.: "целесообразно без цели". Его невозможно показать: оно случается. Случается внутри. Теперь некто (а) видит, что с человеком что-то происходит (б) он спрашивает об этом с целью получить ответ и (в) надеется, что его картина мира не пострадает... Говорят, формула "после того - не значит что вследствие того" была придумана для того, чтобы уместить разом чудо и человека в единую картину мира. Картина эта, кстати, должна быть рациональной (магия не отменяет здравого смысла)... И потом удивляются, ну можно же было сказать "спасибо, нормально" вместо того, чтобы читать стихи!..

Теперь допустим, что в культуре существует норма осмысленности, тесно связанная с нормой предсказуемости. Что касается все тех же веры, чувства и галлюцинаций - им полагается быть в меру понятными и в меру предсказуемыми. Отсюда все почти без исключений тропы - интерпретация без "содействия", к примеру, метафор, невозможна в принципе. Точно так же интерпретация невозможна без в меру предсказуемых цитат и автоцитат.

Что задает эту меру? - чуждость.

3

Иррационально все, практически без исключений, что связано с так называемой "первой сигнальной системой". Как говаривал Веничка, "физическая сторона, духовная и сверхдуховная", - они в опыте исключают язык. Или, скажем так, в ситуации контакта одного, двух и/или более человек языка и словесности не требует. Сфера телесного (это раз). К слову сказать, метафоры для врача-диагноста имают изрядную и вполне очевидную ценность, - одно дело показать где болит, а вот сказать, как оно там болит... Ощущения-то есть, но вот внутри они. А тут просят сказать это "словами через рот". Так сказать, подобрать подходящий культурный эквивалент. Примерно то же самое - для чувств и ощущений (это два). Все эти "душевные томления", вся эта поэзия и прочая художественная журналистика. Этот великий диалог: "ты меня любишь?" - "угу" - "а как именно ты меня любишь?" (ну да, "гусары, молчать!"..) Ну и наконец, это поведенческие автоматизмы (это три). Или шире, все или почти все из сферы обычаев, "здесь так принято". Наверняка у всех обычаев есть (или были) какие-то рациональные обоснования, не на пустом же месте они возникли. Только вот спустя какое-то время эти обычаи переходят в разряд ритуалов (те же этикет или религиозные ритуалы) или повседневных поведенческих автоматизмов частной жизни.

В язык, кстати, иррациональное прорывается, и довольно мощно. Ну взять к примеру отношение письма к речи: пунктуация, особенно при передаче прямой речи, - вся эта "экстралингвистика", про которую писал Л.Щерба; междометия, в том числе расширенные; все эти "мнэ-э" и "umm...er-r" (hesitation in speech, М.Корли); "паузы конца строки" в поэзии и т.д. В ту же копилку факторы произношения (Ah-ah-ah-ow-ow-oo, доктор Хиггинс!); в ту же копилку - опечатки и оговорки (особенно, при чтении наизусть, - подмены авторских слов своими). Большое спасибо Аристотелю, большое спасибо доктору Фрейду. Первому - за две инструкции: "как следует вызывать сострадание и страх" и за "для поэзии предпочтительнее невозможное, но вероятное, чем возможное, но невероятное". Второму - даже не за "бессознательное", а за "инстинктивное сопротивление" (третий закон Ньютона, ага). За, если угодно, "инженерный подход", нагло потыренный сначала бихевиоризмом, затем когнитивистикой. Если сформулировать коротко: рационально управлять человеком или сообществом невозможно. Все или почти все работающие методы управления лежат за пределами рациональности.

4

Ну вот... Котики - это мимими.
Мимими - это междометие. Иррациональное выражение. Тигры - они тоже котики, а вот ягуары, пантеры и т.п - они ну совсем не мимими. Да и котик, когда он душит мышь или крота - тоже ... не вполне мимими. А так - да, не всякое мимими - это котик, и не всякий котик - мимими. Давеча лицезрел двух юных дизайнеров, у них замечательный был диалог:
- Миммими?
- Не, этот не мимими, ищи дальше.
- А этот?
- Нуу... ну не совсем.
- А как чтобы совсем?
- Блин. Вот этот - мимими?
- Мимими.
- А этот - не мимими. Разницу видишь?
- Ну-у-у...
- Вот и ищи.

Иррационально любое подразумеваемое, в том случае, когда точная цитата невозможна; в сущности, в таком случае мы имеем дело со своего рода иррациональными категориями. У них есть (как и во всех категориях) определенные технические признаки, обеспечивающие формальное (системное) единство, но сама категория "системного качества" (которое "больше, чем сумма качеств всех элементов системы") - иррациональна. Есть, к примеру, котики; у котиков есть технические признаки, по которым мы сводим разных котиков в категорию (к примеру, felis silvestris), но на самом деле системное качество ("котиковость", привет Платону) - это то самое, не выразимое иначе, - "мимими". Или, к примеру, две системные общности мелких собачек: "бульки" и "шавочки".

Подразумевается, что говорящий - нет, не "знает", - когда говорящий "прочухал" на опыте, как это - "мимими". Потому что в иррациональную категорию вложена эмоциональная или телесная реакция говорящего или собеседника. Правильная реакция и неправильная реакция. Вот, к примеру, еще один диалог:
- Да-а...
- Кайф.
- Вот. Я же говорил, что тебе блюз понравится.
- Чего? какой блюз?!
- А чо, не похож?
- Танунах... какой это блюз. Попса голимая.
- Чего-о?.. где ты там попсу нашел?
- А чо, скажешь, не попса?..

Тут важно вот что: разделение на "живую" и "неживую" природу. Категоризация, к примеру, технических объектов - рациональна. Категоризация живых объектов - иррациональна. Категоризация событий, в которых действуют живые (люди, животные, кто там еще) - иррациональна; в отличие от событий, в которых действуют неживые (к примеру, те же технические) объекты.

А дальше - фокус. Называется "категоризация AS IF" - то есть, когда технические объекты представляются как "как бы" живые. Или когда живые категоризируются как "как бы" технические объекты (к примеру, биологические классификации).
К слову: категория "стиля" рациональна применительно к "произведению", но иррациональна применительно к событию. Категория "жанра" - она всегда жестко привязана к событию - иррациональна. Здесь невозможно договориться, разве что выработав какое-то специальное AS IF для данного случая...

5

"... то же самое, что танцевать об архитектуре" (Б.Шоу).

Ну вот да: танцевать о. Не иллюстрировать, да. А скорее "зеркалить"... привет Бежару, кажется. Те еще танцы. Впрочем, почему нет. Это ведь "по мотивам", так сказать, "по странной цепочке ассоциаций". Ну вот такие, знаете ли, "фокальные объекты", эти архитектурные прелести, мы на них навешиваем свойства, привязанные к танцу, и - вуаля... н-да. И это везде, где приходится говорить словами про искусство. А впрочем, и про культуру тоже. И даже про "культурную политику" - это все "странные цепочки ассоциаций".

Потому что - практика и артефакт. Опыт и вещь. Длящееся и ставшее, если угодно; привет.. кому? Нет, не Бэкону, у него дихотомия протяженного и мыслящего. Впрочем, неважно. Длящееся доступно нам только в квантованном виде, в форме эдаких "гештальт-квантов" (срезов опыта, именуемых "состояниями"). Причем это квантование "равнородственно" (А.Н.Быстрова) квантованности форм тех артефактов, коих опыт цепляет... И описание всей этой кухни требует примерно такой же квантованности языка. Тут любят приводить в пример тексты Ницше... ну там также Тимоти Лири, Ошо и прочий дзен, привет горячий.

Ну вот видел я картины Шагала, а ты нет. А ты ел, положим, сациви, а я нет. И вот как нам объяснить друг другу, что такое видеть Шагала и лопать сациви. На что это похоже?.. ну да, метафоры стройными цепочками родительных падежей. А как иначе. Это ведь не абстракция, это не предмет, это, извиняюсь, личный опыт. И с другой стороны - личный опыт, а промежду ними, опытами этими - интерфейс. В худшем случае словесный, в лучшем - плюс мимика, жесты, пластика тела и запах немытой трое суток посуды.
А ведь врет, что сациви - пельменями пахнет. Это уже серьезнее, но все равно неважно. А вот фильм "Парфюмер" - это уже серьезно, это не просто аудиовизуальное, это уже на грани синкретики. На этом конце провода. Правда, это, получается, тройной перевод, ну да неважно, главное, что крыша медленно-медленно выползает на рулежную дорожку.

Ну то есть, я могу квантовать, так как квантуется, а могу (если захочу или ежли надо) - могу как принято или как положено. Гекзаметрами вряд ли, а канцелярит завсегда наготове. Ну или там научный стиль; только вот где взять строгость изложения да строгость фактов да строгость и последовательность, когда иррационально все это. Течет и синкретится, ежли еще не синергится. В любом случае это не может быть научным текстом, если допустить, что текст равнородственен тому, о чем и про что он, ну хоть в какой-то мере. Более всего вероятна поэзия, в таком широком понимании. Журналистика тут тоже, почти... это факт внутренней жизни, ну выдам я его за информационный повод, и будет мне как говорится, "пять минут до травмы через укушение". А как иначе-то.

6

И вот еще что. Деталь, но важная. Закон "об оскорблении чувств" - не об оскорблении человека, а об оскорблении чувств. Подмена рационального иррациональным, которая прошла незамеченной.

7

"Государство все сильнее вмешивается в физиологию человека... Таких ограничений и в России, и в мире становится все больше. Это особый вид норм — запрет на действия, которые не приносят ущерба никому, кроме того, кто эти действия осуществляет" (курение, алкоголь, секс, жирное и сладкое, далее куда дотянется... - см. "Эксперт").

Поминают Мишеля Фуко, хотя это большой привет от Фрица Пёрлза: речь идет о границе.
Если формулировать ситуацию из "здесь и сейчас", то получится вот что: граница проницаема для вредных воздействий. Оно, конечно, bullshit полный, говоря языком гештальт-лексикона, потому как "вред" (равно как и "польза") - умственная концепция, но тем не менее. Граница проницаема по двум, на самом деле, причинам: дверь открывается изнутри (раз) и дверь взламывается снаружи (два). У этой истории есть два любопытных аспекта. На самом деле, это один и тот же сюжет. О неизвестности. Неизвестно, кто стоит за дверью. Друг или враг. И не стоит ли за спиной друга враг, только и ждущий, чтобы прорваться. Неизвестно. На это наслаивается концепция "надеяться можно только на себя", - отсюда - концепция избыточной обороны. Да, есть договор о ненападении, но пару-тройку дивизий мы на всякий случай разместим... Вот, к примеру...

Предположим, у ребенка есть своя комната. И вот вопрос: должен ли взрослый, желающий туда войти, постучать? и не входить, если нет однозначного приглашения?.. Или вот: должен ли взрослый человек, ничего не замышляющий, позволять учинять над собой досмотр? ну, в аэропорту, к примеру. Слово "должен" в данной конструкции используется намеренно, потому что избыточность обороны предполагает жесткость нормы. Можно опасаться и терроризма, и экстремизма, но только ведь концепция избыточной обороны включает в себя обязательной частью методики упреждающей атаки. Ага, система, соединенная с антисистемой, наиболее эффективна, как говорят тризовцы. Вот, продолжая тему "двери в детскую" - есть ли это территория, на которой оное чадо само устанавливает правила? и если да, то когда чадо получает на это право? И когда родитель лишается права досмотра?..

...есть такая, к слову, теория насчет подростков, постоянно ходящих с плеером в ушах, формула здесь примерно такая: если я не могу отгородиться от вас (физически), если не могу вас не видеть, то я сделаю все, чтобы вас не слышать. И тогда звучащая музыка будет территорией моей внутренней (буквально!) свободы.

Тема самостоятельности, решаемая иррациональными методами, приводит к цепочке незавершенных гештальтов (то, что называется еще "эффектом Зейгарник"), причем - в психоисторической перспективе: упреждающая атака и самоизоляция в конечном итоге становятся частью общественного договора; самостоятельность сужается до самообеспечения в плане безопасности, а свобода - до атрибута "богатого внутреннего мира". Если кто не заметил: концепция креативного класса не предполагает решения этим классом задач обеспечения собственной безопасности...

8

Первый номер "Эксперта" 2014-го: "Возвращение веры", читать внимательно.
С поправкой на теорему Гёделя в двух из множества интерпретаций:
(1) "Если формальная система непротиворечива, то она неполна" и
(2) "Если формальная система непротиворечива, то в ней существуют невыводимые и неопровержимые правила".

Корень всех почти без исключения недоразумений (имхо) - в невыводимостях и недоказуемостях, которые есть в науке (как естественной, так и гуманитарной), - они же есть и в теологиях. Никуда не деться, аксиомы или догматы, - есть они. Как говаривал д-р Ватсон, "это нормально". Проблемы начинаются, когда наука или теология начинают подгребать к себе информацию для восполнения неизбежной неполноты в собственной картине мира; в какой-то момент объект и предмет у них оказывается один и тот же. То есть, рано или поздно наука оказывается на поле теологии и наоборот, и вот именно тогда начинаются недоразумения. Там где ждут доказательств, получают взамен "верую!" И наоборот, там где надо продемонстрировать знание догматов, начинают логические цепочки. Начавшийся ритуал (а это, говоря социологически, устойчивая последовательность обязательных действий) срывается, но, поскольку ритуал есть автоматизм, каждый пытается свой ритуал довести до конца, не замечая, что контакта уже нет.

То есть, в сущности, мы имеем дело с явлением отчетливо надсистемной природы. Потому как любой ритуал есть функциональная формализация контакта. Входит в контакт Абрам Соломонович как личность, в ритуале участвует он же как "функциональная единица". Вход в контакт - это прохождение контроля "свой-чужой" и определение уровня допуска, если свой. В начале все завязано на фигуру, одежду, жест, интонацию, темп и драйв. На иррациональные факторы, их еще "паравербальными" называют. Словеса начинаются чуть позже, когда понятно "чей ты". Потому что Абрам Соломонович может войти в ритуал как профессор, как епископ, как слесарь или как любящий супруг (вписать недостающее). Ну или как "человек прохожий, обшит кожей", если социальная система включает в себя институт "обшитых кожей". Главное: есть маркеры, есть подразумеваемое (раз он делает так, значит...), и главное - есть автоматизм. И в этом автоматизме есть "стоп-маркеры", вопящие о том, что данный персонаж не тот, за кого себя выдает. Тут даже не слова, а их порядок. Или слова те, последовательность тоже, а интонация - не та, и паузы делаются не там... Отсутствие нужного жеста или добавление лишнего; короче говоря, пока начнется осознанный процесс, может случиться много всякого.

... голос д-ра Ватсона: "И это нормально".

Правда, может случиться, и чаще всего так и случается - что входящие в контакт так и не дойдут до обсуждения тонкостей, вроде разницы между "верующим" и "религиозным", или вроде проблемы "а как именно верующим был Ньютон". Или, скажем, загадки - мы знаем, что есть кварки, или мы все-таки верим в это?..

9

Просто в порядке напоминания. Ключ: состояния. Ни одно состояние нельзя описать иначе, чем метафорой (просто есть культурно утвержденные клише, разъяснение содержания которых - уже само по себе симптом выхода этого состояния за пределы нормы. Другое дело - как разъяснить, потому что цель этого "разъяснения", на самом деле - чтобы тот, кому разъясняют, пережил то состояние, или хотя бы осозненно зацепил его.

Самый древний способ: притча (это ведь, на самом деле, инструкция: пойди туда, встань тут, сделай именно так...) Можно притчу рассказывать эдак суггестивно, ритмически... by the way о стихах - в их ритме как раз и сидит своего рода тень прожитого или желаемого к проживанию состояния; тени обретают плоть в монтаже: видимого, слышимого.

... показывали школьникам фильм о блокаде. И, после показа хорошо известных по фотографиям картин, кадр: блокадный госпиталь, на койке лежит тело. Секунд десять лежит в кадре (музыка, ясное дело, соответствующая)... А потом открывает глаза. Вот это деточек проняло по-настоящему.

... и вот еще: моя бабушка - тоже не могла выбросить оставшиеся кусочки хлеба. Когда она ушла, остались восемь мешочков с корочками, спрятанные так, что не сразу нашли. Тогда я уже знал, что эти корочки - эхо войны.

(СС BY) А.Крамер, 2014