Как известно, весь нехитрый сюжет фильма «Ирония судьбы, или С легким паром!» разыгрывается из-за того, что герой попадает в «типовые обстоятельства». Рязанов точно воссоздает на экране приметы не столь далекого от нас времени. Типовые дома, типовая мебель... и, в конечном счете, типовая жизнь в типовых условиях. Но нельзя не отметить, что в этот же период строились и развивались и нестандартные, нетиповые города, и жизнь их шла совершенно по нетиповому руслу.

К числу таких новостроек относятся в первую очередь так называемые города науки, или, как их называли в советское время, наукограды, в ряду которых самым ярким и масштабным явлением по праву можно считать Новосибирский академгородок.

В конце 50-х — начале 60-х годов в Академгородок съехались ученые со всего Советского Союза, и каждый привез с собой частицу своего большого города. Это первое поколение ученых, воспитанных в условиях естественной широкой культурной среды, отличалось не только высокой культурой, творческой самобытностью, но также — в силу особенностей научной среды — независимостью мышления.

Собравшись пока еще в необжитом пространстве, они образовали свое культурное «ядро», которое в целом явилось альтернативным по отношению к господствовавшей тогда культуре.

Помимо этого «человеческого» фактора, были еще другие обстоятельства, которые обусловили особый, альтернативный статус культурной жизни Академгородка. Это географическая удаленность от центра и относительная независимость научного руководства от местных властей, благодаря чему партийное начальство в Москве и Новосибирске смотрело сквозь пальцы на некоторые вольности, которые позволяло себе научное сообщество. Это и отдаленность от основных институтов официальной культуры, сконцентрированных в самом Новосибирске. (Когда же подобные официальные учреждения, такие как Дом ученых, ДК «Академия» и «Юность», были созданы и в Академгородке, реальное содержание их деятельности определяло не общепринятое «штатное расписание», а стихия местной самодеятельности.)

Эта изначальная обособленность и альтернативность Академгородка в значительной степени предопределила содержание культурной жизни Академгородка, ее расцвет в 60—70-е годы, ее дальнейшую эволюцию, а также не самый радужный ее итог.

ДВЕ СТОРОНЫ АЛЬТЕРНАТИВНОСТИ

Основу культурной жизни в начале основания Академгородка составляли потребности и интересы первого поколения приехавших сюда ученых, реализовавшиеся ими в их непосредственном общении друг с другом. Если учитывать, что ученые, приехавшие в Сибирь, владели различными музыкальными инструментами в степени, достаточной для домашнего музицирования, то вполне закономерно, что первые культурные инициативы Академгородка отмечаются в области самодеятельного музыкального искусства.

В то время на домашних вечерах у первого ректора университета И. Векуа часто пели солисты Новосибирского оперного театра Л.Мясникова и Н.Дмитриенко. В доме академика А. Ляпунова, где регулярно играла известная пианистка Вера Лотар-Шевченко, собирались любители камерной музыки. В доме С.Соболева часто пел доктор технических наук Г.Мигиренко. На музыкальных вечерах у химика В.Эренбурга собиралось трио в составе: хозяин дома (фортепиано), А.Трегубов — научный сотрудник СО АН СССР, доцент МГУ (скрипка и альт), и А.Бородин - преподаватель ДМШ №10 (виолончель).

Также много лет существовал инструментальный ансамбль в доме физика-теоретика А. Покровского, в репертуаре которого звучали сонаты Прокофьева, Грига, Рахманинова, Баха.

Одним из наиболее интересных явлений в области любительского музицирования стал самодеятельный симфонический оркестр, в составе которого в период его возникновения были в основном научные сотрудники СО АН СССР. Уже сам по себе факт существования любительского симфонического оркестра достаточно редок, т.к. такой коллектив предполагает достаточно высокий уровень музыкальных интересов и исполнительской культуры.

Особо стоит отметить своеобразие репертуара оркестра, где явно просматривается увлеченность искусством старинных мастеров эпохи барокко, т.е. элитарным искусством. Оркестр играет Вивальди, Корелли, Генделя, Баха. Возможно, это происходит в силу большей доступности и относительной легкости этих произведений для исполнителей. Но наряду с этим именно такая музыка требует высокого интеллектуального прочтения, большого художественного вкуса, знания эпохи, умения чувствовать специфику звуковедения и многое другое. Именно в исполнении старинной музыки любительский симфонический оркестр нашел свое творческое лицо.

Среди культурных инициатив, прославивших Академгородок, можно назвать также художественные выставки, которые стали проводиться в нем с конца 50-х годов. Особенностью их было то, что источником их формирования являлись в основном частные коллекции живописи, в том числе коллекции, которыми располагали некоторые научные работники. Поскольку художественные интересы коллекционеров и ученых отнюдь не ограничивались жесткими рамками официального искусства, эти выставки впервые дали возможность широкой публике увидеть картины художников, долгие годы находившихся под негласным запретом. Так, именно Академгородок стал тем местом, где прошли одни из первых в стране выставок таких крупнейших отечественных живописцев, как Филонов, Фальк, Серебрякова и другие.

Одной из интереснейших и своеобразных страниц культурной жизни Академгородка 70-х годов явилось джазовое искусство (также, следует заметить, не пользовавшееся в те годы особой любовью у власти).

Первый небольшой джаз-бэнд создал в 1961 году сотрудник Института геологии и геофизики саксофонист Владимир Вагнер. С открытием ДК «Юность» Вагнер организует уже крупный джазовый оркестр — первый и последний в Академгородке, — который просуществовал до 1965 года, пользуясь заслуженной славой.

Одним из пионеров новоджазового движения был Владимир Виттих, человек, прекрасно ориентировавшийся в сложном мире джаза. Именно его экспериментальные ансамбли стали первыми, представлявшими сибирский джаз в Москве, Куйбышеве, Челябинске.

Помимо джазовых ансамблей, при Доме ученых существовал и первый джаз-клуб «Спектр», которым руководили сотрудники Института автоматики Андрей Гинзбург и Сергей Бредихин. Здесь же, в Академгородке, снимался первый советский документальный фильм о джазе «Семь нот в тишине», и здесь же зародилось крупное инициативное ядро музыкантов, сумевших создать первое в стране Творческое джазовое объединение, все учредители которого были работниками СО АН СССР, от рядового лаборанта до профессора.

На гребне развития альтернативных процессов в культуре возникло знаменитое фестивальное движение Новосибирского академгородка. Само по себе фестивальное движение являлось признаком культуры 50-х - начала 70-х годов. Грандиозные фестивали устраивались в Москве и Ленинграде, в различных городах нашего государства. Но, пожалуй, единственной точкой проведения альтернативных фестивалей стал Новосибирский научный центр.

Альтернативными их можно считать потому, что объединяли они те явления музыкального творчества, которые были не в чести в официальной культуре. И потому, во избежание скандалов, в центральной части России такие фестивали просто были под негласным запретом. На периферии же, тем более в отдаленном научном центре, влияние крамолы ощущалось не столь сильно, охватывало минимум молодежи и исключало широкий столичный резонанс.

Эти мероприятия, и в этом их отличительная особенность, практически никакого отношения не имели к официальным концертным организациям, шли под эгидой райкома ВЛКСМ и других общественных центров. Сегодня можно утверждать, что фестивальное движение Академгородка вышло снизу, от естественных культурных потребностей, и отсутствие идеологической заорганизованности сверху окрасило его неповторимым духом свободы, независимости, блеска, неподдельного творческого интереса. С другой стороны, подбор тематики для фестивалей — в основном, бардовская песня и джаз — говорит об ограниченности кругозора молодежи Академгородка.

Фестивальное движение открыл Первый всесоюзный фестиваль авторской песни (проводился 8—12 марта 1968 года). Наибольший резонанс вызвало выступление А.Галича, сразу же после исполнения двух первых песен отстраненного от участия в фестивале. Но все же бунтарский дух устроителей фестиваля, несмотря на скандальную ситуацию, не позволил просто так уехать столь не похожему на всех остальных барду. Для него было отвоевано целое отделение в закрытом концерте в Доме ученых. Надо сказать, что это был единственный концерт Галича в Советском Союзе, и состояться он мог только в далеком сибирском городке.

Не менее нашумевшим стал первый Новосибирский фестиваль эстрадной и джазовой музыки. И снова — не столько фестиваль, сколько противопоставление, желание выйти из тесных рамок официальной культуры, показать свою причастность к другой культуре.

В целом, фестивальное движение Новосибирского научного центра можно назвать альтернативным явлением по отношению к официальной культуре. Академгородок не проводил фестивали советской массовой песни, а проводил фестиваль авторской песни, приглашал в свой город не Пахмутову, а Галича и Кима, слушал не Лещенко, а Высоцкого. Нередко проводимые фестивали сопровождались скандалами в прессе, но после очередного скандала устраивался новый фестиваль, не менее скандальный.

Дух альтернативности не только пронизывал крупные культурные явления, вроде фестивального движения, он проявлялся и в не менее характерных «частностях». К ним можно отнести так называемый «бум пластинок». Многие жители Новосибирского академгородка имели в личном пользовании прекрасные фонотеки, в которых нередко можно было встретить пластинки, никогда не выходившие в стране.

Прослушивание пластинок сыграло двоякую роль в художественной жизни Академгородка. Оно, несомненно, расширило границы культурного поля, сделало доступным для восприятия большой пласт музыкальной культуры, который иным способом не мог проникнуть в Академгородок. Но если проанализировать репертуар слушаемой музыки, то «пластиночный бум» в Академгородке демонстрирует отчетливое стремление к уходу в сферу сверхинтеллектуального. В городке слушали сочинения Шостаковича, Тищенко, Шенберга, Веберна, Булеза, что нередко вызывало отрицательную реакцию официальных кругов. При этом выбор слушаемых произведений часто объяснялся не столько их художественной ценностью, сколько степенью их непонятности и недоступности широкой аудитории. С одной стороны, такой выбор, безусловно, обогащал личность, расширял кругозор. С другой — чрезмерное увлечение «запретным плодом», тяга к элитарности зачастую оставляли вне поля зрения более доступные образцы художественной культуры, которые не являются менее значимыми.

Особенности культурной жизни Академгородка соответствующим образом проявлялись и в его «внешних» культурных связях. Если проанализировать все приглашения, по которым сюда приезжали известные деятели искусства, то на поверхность выходит следующая тенденция. В основном по приглашениям, идущим по линии Академгородка, приезжали люди, жившие не в ладу с официальной культурой. А поскольку в Академгородке сам дух культуры был альтернативный, то в большинстве случаев гости и хозяева находили общий язык и имели полное взаимопонимание. У обеих сторон ярко прослеживалось стремление к свободе от идеологического диктата, к свободе самовыражения.

Несколько иной дух вносили в культуру Академгородка приглашения, идущие по линии филармонии, но они не вызывали столь сильного интереса у публики, и даже очень хорошие концерты не собирали аншлагов.

Таким образом, выйдя за рамки замкнутой среды, Академгородок притягивал к себе родственные культурные явления, все сильнее и сильнее развивая у себя альтернативное состояние культуры. Смотрели и восхищались не МХАТом, а Таганкой, слушали не Хренникова, а Ростроповича и Вишневскую. Казалось, что в городке нет культурных запретов, есть полная свобода творчества, свобода слова, к которой так долго стремились деятели культуры и искусства.

ЦЕНА ОБОСОБЛЕНИЯ

Однако сформировавшееся культурное альтернативное состояние с самого начала предстало как явление в высшей степени неоднозначное. Развивавшаяся в Академгородке альтернативная культура по большому счету была основана на принципе отрицания. Хорошим, значимым, оригинальным многие годы признавалось все не похожее на официальную культуру. Показательно, что в первых поколениях альтернатива была достаточно высокого качества в силу высокой личной культуры ее носителей. Первое поколение ученых, формировавших облик Академгородка, было воспитано в крупных культурных центрах, где основу составляла традиционная культура. Они безупречно ею владели, она была их сущностью. Но кроме этого, у них в силу широты интересов была потребность в расширении ее рамок, в выходе за ее пределы, в проявлениях в другой области. В рамках же закрытого социума, каким являлся Академгородок, не происходило воспроизводства широкой официальной культуры, формировалась преимущественно альтернативная, внутренние ресурсы которой оказались весьма ограниченными.

Эта закрытость городка и ограниченность его культурных ресурсов объясняется некоторыми объективными факторами. Во многом это связано с самой ориентацией работы сибирского научного центра, основной задачей которого считалось развитие теоретических и экспериментальных исследований в области физико-технических, естественных и экономических наук, и при этом мало места уделялось гуманитарным наукам, и совсем ничтожно мало осмыслялась область художественной культуры. Связано это и со слабой представленностью здесь официальной культуры. Новосибирск - крупный культурный центр — находится достаточно далеко, и при плохом транспортном сообщении даже то, что есть в Новосибирске, далеко не всегда оказывалось в зоне возможностей жителей Академгородка. (Исключением здесь являются лишь тесные связи городка с симфоническим оркестром Арнольда Каца.)

Есть и субъективный фактор. Всемирная известность и слава Академгородка, возникшая когда-то на волне его реальных достижений, породила и до сих пор поддерживает миф о некоей исключительности его культурного статуса. И сегодня многие его жители разделяют этот миф, в том числе и некоторые из тех, кто непосредственно отвечает за культурную работу.

Таким образом, подытоживая, можно сказать, что та самая альтернативная культура, которая явилась достижением 60-х и 70-х годов, в 80-е и особенно в 90-е стала ее разрушителем. Она не дала достойного продолжения, она не воспроизвела ничего яркого, нового, она не дала самого главного — нового качества. Поэтому она выродилась сама по себе, она оказалась конечной.

ПРОВИНЦИАЛИЗАЦИЯ

Сегодня мы наблюдаем совершенно явную тенденцию провинциализации некогда элитной культуры Академгородка, ее опрощение, перерождение в свою противоположность. Элитная культура Академгородка постепенно становится традиционной культурой провинциального малого города. Нельзя однозначно утверждать, что это плохо, да и оценочные суждения вряд ли здесь вообще уместны, но не признать провинциализацию как ведущее направление развития культуры современного Академгородка вряд ли возможно. Безусловно, можно возразить, что в Академгородке до сих пор есть яркие личности, яркие индивидуальности. Но вряд ли кто станет возражать, что исчез дух инновационности, самовыражения на интеллектуальной основе. Сегодня остались просто частные варианты самовыражения, что также характерно для провинциального города. Все, чем когда-то мог гордиться Новосибирский академгородок, стало неактуальным сегодня. Когда-то страна сотрясалась и замирала от первых фестивалей джаза и авторской песни, от представления самодеятельных театральных студий, от конкурсов опальных и полулегальных бальных танцев, от вернисажей маститых художников и любителей. Кого сейчас этим удивишь? В 60-х годах Политклуб дерзал обсуждать внутренние дела государства, магазин-клуб «Гренада» позволял себе вмешиваться в литературный процесс посредством присуждения ежегодных премий «Интеграла». Сейчас это норма жизни, и этим никого не удивишь.

На заре становления Новосибирского академгородка его первые жители свято верили в то, что спустя два-три десятка лет их городок превратится в символический «город солнца», что это будет не просто островок, а настоящий оплот свободы и творчества. Конечно, даже сегодня еще жаль прощаться с этой иллюзией, жалко отказываться от реализации мечты, казавшейся такой близкой.

Однако провинциализация имеет не только минусы, но и плюсы. Утеряв свою обособленность и исключительность, Академгородок стал более открытым, влился в общий культурный процесс. Можно сказать, что его культурная жизнь в некотором смысле не только опростилась из-за утраты духа альтернативности, но и обогатилась, оздоровилась за счет официальной культуры, которая, особенно в последние годы, стала весьма разнообразной и наполненной и из которой можно черпать много интересного. Перестав быть местом, готовым некогда предоставить условия для самореализации талантливым людям, ехавшим сюда со всей страны, он стал «нормальным» городом, способным растить и воспитывать поколения собственных талантов. И эти поколения — где бы они ни жили и ни работали потом — залог его доброго имени в будущем.

Copyright ©"Столица Сибири", 2002