Кевин Линч. Форма города[1]

Перевод статьи: Kevin Lynch. The form of cities // Scientific American, 1954, Vol. 190, No. 4, pp. 54-63.

Город, типологически, есть равно материальная (вещественная) и социальная единица цивилизации. Город обладает размером[2], плотностью, "текстурой" (grain), очертанием и формальной структурой (pattern). Люди, живущие в городе, формируют эти свойства, - и, в то же время, сами сформированы ими.

Первые города возникли между 4500 и 3500 гг. до н.э. в долинах рек Тигра, Евфрата, Нила и Инда. С появлением городов резко изменилось качество человеческого существования: практически одновременно появилась письменность, стали развиваться начала наук, возникла специализация труда и ускорилось развитие технологий. Сегодня в каждой развитой стране город - это главный способ организации жизненного пространства человека. В США, например, две трети населения живет в городах, а к 2000 году это станет возможным для 80 - 90 процентов жителей[3].

Мы все больше осведомлены о влиянии материальной формы города на то, чем занимаются живущие в нем люди. Принимая решения относительно того, что и как построить, увеличить или реконструировать этот "инструмент" цивилизации, мы сталкиваемся со многими спорными вопросами, на которые ни история, ни теория градостроительства все еще не дали окончательных ответов.

Возьмем, к примеру, вопрос о размерах города (понимая "размер" как численность населения), - это ключевой вопрос современной градостроительной теории. Этот вопрос был важен еще для греческих философов, которые интересовались условиями, при которых город-государство становится "здоровой" политической и социальной единицей. "Ни из десяти человек не образуется город, ни из десятижды десяти тысяч тоже уже не будет города", - писал Аристотель[4]. Попытки управлять ростом населения столиц (metropolis) или дать их росту обратный ход продолжаются уже как два последних столетия, и особенно показательны в этом смысле Лондон и Москва.

В городе какого размера мы можем приносить пользу наиболее эффективно, наилучшим образом содействовать культурному развитию, жить приносящей удовлетворение жизнью?
Давайте рассмотрим некоторые примеры, взяв за основу шкалу возрастания населения города.

Градостроительная проблема ВАШИНГТОНА: прямоугольные кварталы хорошо подходят для застройки, но затрудняют коммуникацию. Радиальные авеню обеспечивают хорошую коммуникацию, но затрудняют строительство.

РАЗМЕР (Size)

В маленьком городке Ортоново[5], что в предгорьях итальянских Апеннин, живет порядка 500 человек. Город живописно расположен на вершине холма, и его жизнь напрямую зависит от оливковых рощ, раскинувшихся на крутых горных склонах. Он - плоть от плоти своего сельского пригорода, близкого и ограждающего. Все жители знают друг друга, сильны родственные связи. Это скорее поселок, нежели город, - что означает с одной стороны социальную безопасность для жителей и очарование для гостей, с другой - изоляцию и бедность жизни. Примерно такого размера, возможно, были поселения неолитического человека.

Древняя Приена[6], спланированная греками в Малой Азии, в IV в до н.э. имела население приблизительно в 5000 человек. Ее храмы, агора и стадион свидетельствуют об организованной культурной жизни, хотя все еще провинциального масштаба. По всей видимости, горожане, как минимум, были знакомы друг с другом в лицо, а руководители города хорошо знали друг друга. Первые города человечества имели примерно такой размер. Говоря современным языком, размер Приены соответствует "единице соседства" (neighborhood unit)[7]: это отдельный жилой район, предоставляющий жителям все основные повседневные услуги (за исключением рабочих мест). Те, кто поддерживает такой тип организации, утверждает, что она, возможно, гарантировала бы социальное обеспечение на разумных расстояниях и тем восстановила бы в первозданном смысле социальную структуру наших, по сути анонимных[8], огромных мегаполисов. Противники этого утверждают, что 5 000 человек - это слишком много для любой реальной близости, и в то же время, слишком мало для культурной жизни в современном понимании.

Если мы поедем в город размера Гринсборо (штат Северная Каролина) с населением в 70 000 человек, мы приблизимся к городу в его современном смысле. Гринсборо ведет дела по всему Пьедмону[9] и продает некоторые товары по всей территории США. Жители такого города в целом уже не знакомы друг с другом, но часто встречают друзей на улицах в центре города. Появляется многообразие культурной жизни, происходит борьба социальных различий. Есть разумное разнообразие рынка труда и покупательских возможностей (shopping facilities). Численность сотрудников социальных служб - полиции, здравоохранения, образования - приближаются к эффективным размерам. Такие города некогда были основой американской жизни; это все еще глубоко заложено в нашей литературе и общественных отношениях, прорываясь наружу как ностальгия или протест. Градостроители-теоретики классической Греции, как представляется, думали, что правильный размер города должен быть достаточно большим (чтобы быть самостоятельным, чтобы жить хорошей жизнью), но при этом достаточно маленьким, чтобы позволить гражданам лично знать друг друга. Некоторые современные градостроители считают такой размер "идеальным".

Следующий качественный скачок представлен всемирно известной итальянской[10] Флоренцией с населением 350 000 жителей. Такой размер приносит ее жителям новое качество свободы, экономическое и культурное разнообразие. Флоренция оказывает сильное влияние на свой регион и придает ему характерный "аромат". Ее вклад в культуру человечества огромен. Несмотря на то, что город уже является большим и "анонимным", его центральная часть знакома всем. "Зеленый пояс" находится на расстоянии 10 минут пешком по некоторым направлениям. С точки зрения эффективности городских служб такой размер близок к оптимальному и обеспечивает достаточное разнообразие экономических возможностей. Начинают проявляться проблемы перенаселения. Несмотря на это, многие теоретики полагают, что это - оптимальный размер города для современного общества.

РАЗМЕР оказывает глубокое влияние на характер жизни в центре города. Виды четырех американских городов показывают, как меняется этот характер с увеличением размера населения. Слева вверху - Джонсон, штат Вермонт, пример города с населением приблизительно 500 человек. Вверху справа - Макокета, штат Айова, с населением 5 000. Слева внизу - Гринсборо, штат Северная Каролина, представляет города с населением приблизительно 50 000 человек. И, наконец, Нью-Йорк, с населением больше пяти миллионов, - представляет города мирового значения.

В конце концов, мы приходим к столичному городу, скажем, Нью-Йорку, с его 18 миллионами населения. Здесь - потрясающее сосредоточение профессий и специалистов, широкая экономическая и материальная взаимосвязь. Здесь может быть произведен или куплен продукт любого вида; здесь можно найти специалиста любого профиля. Городская среда полностью захватывает горожанина; пригороды отдаленные. Такой город оказывает стимулирующее воздействие, культурные инновации развиваются очень быстро, устанавливая темп для всего остального мира. Только 10 городов на земле близки по размеру: Нью-Йорк, Чикаго, Лондон, Берлин, Париж, Москва, Ленинград, Токио, Шанхай и Буэнос-Айрес. Проблемы перенаселения здесь проявляются в острой форме, город подвергается критике за свою "анонимность", человеческое одиночество и социальную дезорганизацию. Но с равным жаром защитники города говорят о его эффективной структуре в рыночной экономике. По их мнению, необходимо не уничтожать такие города, но реструктуририровать их в нечто более управляемое.

Оптимальный размер для города трудно свести к какой-либо формуле. Любой принцип должен определяться характером города, его расположением и тем обществом, для которого он был построен. Понятие "большого" города меняется со временем: Лагаш в древнем Шумере населяли 20 000 человек; Вавилон при Навуходоносоре - 80 000; Афины при Перикле - порядка 200 000. Карфаген во время Пунической войны был городом с населением 500 000; имперский Рим был мегаполисом с миллионным населением.

Фактор, напрямую связанный с размером города, - плотность населения: количество людей, живущих на единице площади города (unit of city ground). Флоренция при ее относительно высокой плотности может иметь зеленые холмы вблизи центра и рабочие места в пешеходной доступности от дома. Бесконечно протяженный Лос-Анджелес - продукт малой плотности при большом населении.

Плотность населения непосредственно влияет на жизнь горожанина, поскольку от нее зависят объемы и высота зданий, пространства для жизнедеятельности внутри и снаружи зданий; даже свет и воздух. Если размер городского населения в настоящее время зачастую вне нашего рационального контроля, то его плотность каждый день определяется каждым актом строительства или регулирования застройки.

ПЛОТНОСТЬ (Density)[11]

Мы можем проделать наш эксперимент, рассмотрев города с различной плотностью населения точно так же, как мы сравнивали его населенность. На нижнем конце нашей шкалы - город с плотностью приблизительно 1 000 человек на квадратную милю. Такой город - нечто среднее между городом и поселком; такая плотность характерна для сообщества, проживающего в отдельных домах на одну семью, стоящих на участках в акр или больше. Настолько низкую плотность имеют немногие города; один из редких примеров - Канберра, столица Австралии. Это заранее спланированный город; его проект был представлен в 1913 году американским архитектором Уолтером Гриффином[12] на международный конкурс. Величественный проект, с большим количеством открытого пространства и местом для дальнейшего расширения. Окончательная плотность города рассчитана в 3 000 - 4 000 человек на квадратную милю; сейчас она составляет всего 500, и город с населением в 20 000 жителей занимает пространство семь на пять миль. В Канберре даже у второстепенных дорог есть 100-футовая полоса отчуждения, а у главных дорог - так и вовсе 200 футов. Магазины расположены на расстоянии мили и более от большинства домов; многие жители должны проезжать пять миль до места работы. Открытое пространство - это скорее расстояния для преодоления, чем "зеленый пояс" для удовольствий. Плотность такого порядка означают напрасную трату земли, неизбежные проблемы с транспортом и социальным сплочением. Только высокие доходы и два автомобиля на семью позволяют в какой-то мере преодолевать трудности.

При плотности 3 500 человек на квадратную милю мы приближаемся к плотности типичного американского пригорода, с его обособленными домами на плодородных землях. Картина американской мечты, ставшей реальностью: собственный дом - мера частной жизни и свободы, отдельные комнаты для растущих детей. Опросы показывают, что более 60% американцев предпочли бы жить в таких местах (есть и крупные города с плотностью такого порядка, например, тот же Лос-Анджелес). Существующий импульс "бегства в пригород" слишком силен, чтобы его не замечать. В то же время, это провоцирует острые проблемы: гигантские "грибницы" пригородов, долгое время поездки на работу, недоступность регулярного автобусного сообщения из-за рассеивания населения, известная межгрупповая изоляция и недостаточность социальных стимулов. Многие из тех, кто уезжает из города, отмечают возрастающее чувство одиночества в отдаленных пригородах.

При 10 000 человек на квадратную милю мы достигаем собственно городской структуры, в которой доминирует тип группового жилья: дома с террасой, здания на две семьи и т.п. Таковы Балтимор и Вашингтон; Чикаго несколько плотнее (средняя плотность 16 000). Новый город в Англии - Харлоу[13] - был спланирован именно под плотность 10 000. Там рядом с домами все еще остаются частные лужайки для пикников (private gardens), но расположены они более тесно и более экономично, с большим визуальным и социальным стеснением, чем в "односемейном" пригороде. Доступны эффективный общественный транспорт и даже пригородные поезда.

Теоретически, каждый из скачков в плотности, которую мы рассмотрели, уменьшает время поездки до места работы на 75%. Но в большом столичном центре средняя плотность 10 000 все еще означает длительные поездки с периферии в центр города. В малоземельной стране, такой как Англия, это может быть расценено как земельное расточительство.
Такими были некоторые из городов прошлого - "рассеяние" было первым принципом примитивных технологий обороны.

При 35 000 человек на квадратную милю мы попадаем в шумные трех- четырехэтажные дома без лифта. Флоренция (среди старых городов) и центральные районы большинства наших "окружных центров" (major centres) - имеют плотность такого порядка. Встает проблема перенаселенности, следствиями которой становятся недостаток света и воздуха, а также плохо влияющая на здоровье детей окружающая среда. При этом, все же, есть и положительные моменты: усиление социальных контактов, сильное чувство "городской жизни" (feeling of "urbanity"), малое время поездки до работы или на природу, эффективный общественный транспорт. Если мы отказываемся от прямого доступа к земле, современный проект может учесть эту плотность и обеспечить необходимые нормативы, используя шестиэтажные и девятиэтажные дома с лифтом.

100 000 человек на квадратную милю, - это верхний конец нашей шкалы, - мы обнаруживаем в наиболее переполненных кварталах Манхэттена, Нового Сити в Дамаске, трущобах Неаполя или древнего Рима. Такие концентрации формируют квартиры в плотно стоящих домах с лифтом, - или переполненные, безнадежно темные многоквартирные доходные дома. Налицо потеря частной жизни (privacy), света, воздуха, общения, пространства для отдыха (recreational). В таком масштабе невозможно исполнить минимальные стандарты уровня жизни иначе, чем используя 40 - 60 этажные зданя и навесные (suspended) открытые пространства: например, балконы и террасы, многоярусные дорожные развязки и стоянки. В центре такой столицы жизнь может быть терпимой только для избранных "отпетых" индивидуалистов.

Мы не можем выбрать какую-то одну плотность населения как "наилучшую". Ниже определенного предела обостряются трудности физической и социальной коммуникации; выше другого - начинаются неизбежные проблемы перенаселения. В диапазоне приемлемости находятся разные типы застройки для различных социальных групп. Главное, что есть - это тесная взаимосвязь между плотностью населения и общим размером города. Низкая плотность, превосходная для маленького города, может создать раскалывающее напряжение в мегаполисе.

Процесс размещения (при планировании) или изменения зон разной плотности напрямую влияет на качества жизни и функционирование города. В большинстве средневековых городов фундаментальные изменения проявлялись по мере того, как в пределах городских стен постепенно увеличивалось население. Сады исчезали, здания сливались друг с другом, надстраивались верхние этажи, нависающие над улицами. То же самое произошло, когда иммигранты вливались в арендуемые квартиры Бостона и Нью-Йорка. Санитарные проблемы и проблемы безопасности тогда приобрели весьма тревожные размеры. С другой стороны, депопуляция в городах начала Средневековья привела к их дезорганизации и распаду. Наше нынешнее бегство в пригороды с их малой плотностью поднимает проблемы "вымирания" городов и распада социальных коммуникаций.

Взаиморасположение частей города столь же важно, как и его размер и плотность. Каждый город, даже самый маленький или примитивный, демонстрирует определенную специализацию в способах использования структуры и пространства. Есть отдельные пространства для жизни, торговли, церемоний, производства, отдыха. Специализация широко представлена в современных городах, это - один из главных источников их энергии и эффективности. Выраженность и распределение таких зон специализации в городе формируют "зерно" (grain), или "текстуру", представленную зонами промышленной и жилой застройки, большими и маленькими жилищами определенной социальной и расовой специализации. Способ распределения может усилить эффективность или ослабить, уменьшить или усилить конфликты. Это, по сути, настолько важно, что градостроитель обычно начинает свой проект с планирования и распределения специализированных зон города.

ПЛОТНОСТЬ города меняется в зависимости от характера строительства. Аэрофотосъемка четырех американских городов иллюстрирует, как это влияет на плотность. Слева вверху - район в Баррингтоне, штат Нью-Джерси, с плотностью населения около 3 500 на квадратную милю. Справа вверху - фрагмент Филадельфии с плотностью приблизительно 10 000. Внизу слева - проект French Meadows во Флэшинге, штат Нью-Йорк, с плотностью приблизительно 35 000 на квадратную милю. И, наконец, фрагмент трущоб Нью-Йорка с плотностью населения приблизительно 100 000 человек на квадратную милю.

ТЕКСТУРА (Grain)

У некоторых примитивных по типов городов дифференцирование (рисунок текстуры, pattern) выражено относительно слабо. Показательными примерами являются "города-деревни" Западной Африки и Ближнего Востока. Производство ведется в жилом доме, параллельно с некоторыми сельскохозяйственными работами. Покупают и продают или все там же, в доме, или разворачивают торговлю без разбора вдоль улиц. В наличии - смесь построек всех видов; есть несколько внутрирайонных фокусных точек (focal points). В таком городе трудно реализовать и обеспечить крупномасштабные функции обеспечения жизни; нелегко найти узкого специалиста. Такой город удивляет и смущает туриста, приехавшего из наших городов, которые (хотя их часто называют хаотическими) представляют гораздо более высокий уровень организации.

У средневекового города была хорошо разработанная традиция функционального зонирования. Мастера часто жили над своими магазинами, при этом существовало жесткое сегментирование по профессиональным и классовым признакам. Были улицы мясников или торговцев скобяными изделиями; места для них отводились и контролировались гильдиями или городскими властями. Иногда в городах жестко закреплялись места под гетто, были особые кварталы для духовенства или адвокатов. Существовали одна или более четких точек концентрации городской жизни: рыночная площадь, собор или замок. Богатые и бедные могли жить поблизости друг от друга, группируясь по принадлежности к гильдиям или главенствующим семьям. С другой стороны, во Флоренции рабочий район располагался на противоположной стороне реки Арно; в имперском Риме также был подобный "бедный" район на отдаленном берегу Тибра, который сохранился до наших дней.

"Зерно" текстуры средневекового города было сравнительно небольшое и ясно очерченное. Флорентийское гетто занимало маленький городской квартал, примыкающий непосредственно к рыночному центру. Названия улиц менялись от квартала к кварталу, или даже в середине квартала, - в зависимости от предмета торговли или главенствующей семьи. Производители были в тесном контакте с торговцами, было легко выбрать действительно подходящий товар[14]. У специализированных кварталов (будь то ткацкий или культовый), были сильные эмоциональные ассоциации с их деятельностью. Небольшое "зерно", маленькие кварталы, - это обеспечивало легкую доступность, хороший социальный контакт и большое визуальное разнообразие.

У этой средневековой организации, однако, есть особенности, делающие ее для нас неприемлемой: неизменное во времени положение человека в обществе, ограничительный контроль производства, сегрегация гетто - сегодня мы можем привести свои собственные примеры этого. Мелкая текстура, при всем прочем, может породить противостояния. Средневековый Париж постоянно предпринимал усилия по выселению мясников из центра города. Женский монастырь в Безье XIV века выступал против "отравляющих воздух" кожевенных мануфактур по соседству. Кроме того, маленькие районы могут не допускать роста и эффективного развития некоторых направлений профессиональной деятельности. Прославленная флорентийская текстильная промышленность вела дело в темных, тесных магазинах, с товарами, хранившимися на Борса[15]; она испытывала трудности в управлении и была уязвима перед разрушительными пожарами.

Современные города, как представляется, демонстрируют дифференцирование в намного более широких масштабах. Текстура - скорее грубого, чем мелкого "помола". Например, в Чикаго есть большой негритянский квартал в South Side и обширный жилой район для "белых воротничков"[16] в пригороде North Shore. На Манхэттене есть квартал швейной промышленности, длинные авеню универмагов и так далее. Столь крупномасштабное дифференцирование, возможно, имеет свои преимущества. В жилых районов могут быть тихие внутриквартальные улицы, с открытыми пространствами для детских игр и семейного досуга. Фабричные районы могут связываться автомобильными и железными дорогами; взаимозависимые отрасли промышленности могут сохраняться в непосредственной близости. Жилые и промышленные районы могут иметь свои территории для роста и развития без помех со стороны других способов освоения.

В американских городах границы между участками застройки в общем случае нечеткие и неясные. Такой "нерешительный" в материальном смысле переход может быть болезненным. Полуразрушенное жилье перемешалось с изношенными фабриками или магазинами; печально известный "пояс распада" ограничивает главный коммерческий центр; существуют области напряжения на краях расовых гетто, где постоянно продолжается борьба между расширением и сдерживанием. Чтобы избежать таких конфликтов, современные проектировщики пытаются сделать границы по возможности отчетливыми и "без трения". Так, в новом городе Харлоу промышленность сконцентрирована в двух районах, отделенных от жилых кварталов "зеленым поясом" и обширными открытыми пространствами. Магазины расположены в обособленных центрах. Даже жилые районы разбиты широкими зелёными зонами. Это похоже на древние города, которые завоеватели разделяли, чтобы предупредить конфликты. Пример - Пекин, с его китайскими и маньчжурскими "городами", и отдельно - кварталами для императора, дворян и простого человека. В Кахуне, древнем лагере строителей египетских пирамид, была стена, отделявшая рабочих от чиновников. Шанхай разделен на "иностранные" и "туземные" сеттльменты.

Действительно, широко практикуемая изоляция может сделать группы населения "иностранцами" по отношению к друг другу, если необходимые социальные услуги будут размещены вне легкой досягаемости, - даже с помощью и без того перегруженной транспортной системы. Нехватка магазинов по соседству - частая жалоба живущих в пригородах; общественная библиотека может испытывать недостаток посетителей только потому, что она очаровательно обособлена в административном центре. Проблема изоляции - предмет разногласий в теории градостроительства. Общепринято, что у городских территорий есть потребность в специализации, при этом существуют острые разногласия в вопросе о том, как далеко специализация может зайти. К примеру: следует ли сохранять тяжелую промышленность на ее нынешнем месте, правильно ли размещать предприятия легкой промышленности посреди жилых кварталов? Нужно исследовать каждый способ освоения пространства, чтобы понять, почему призывы к специализации или изоляции бесполезны сами по себе. Непродуманность порождает, к примеру, непроизвольное разделение жилых пространств в зависимости от расы; это до сих пор является обычной практикой даже в новой застройке.

Часть проблем специализации территорий может быть решена, если на каждый способ освоения пространства будет найден минимальный кластер, функционально эффективный для данного способа. Например, здания для семей с маленькими детьми лучше всего сгруппировать в комплексы с единым двором, чтобы у молодёжи были приятели, а взрослые имели "товарищей по несчастью". Однако может быть неправильным расширение такого пространства сверх площади в одну квадратную милю, поскольку получится квартал одного социального класса, из которого нелегко убежать.

ТЕКСТУРА города связана со структурой его функционального дифференцирования. Наверху - Кано в Нигерии; с небольшим дифференцированием. В середине - часть Акрона, Огайо; большая фабрика плохо отделена от жилой области. Внизу - Харлоу в Англии; его жилой микрорайон в центре ясно отделен от других областей.

ОЧЕРТАНИЕ (Shape)

Помимо размера, плотности и текстуры, существует и такой фактор, как очертание города. Даже силуэт может многое сказать о качестве жизни. Старинные города обычно были округлыми или прямоугольными в плане, с четкой границей городской стены. Таковы средневековые Лукка[17] или Пекин. Неотразимым доводом в пользу таких очертаний была защита созданной в мире чужих своей особой среды обитания. В этрусском ритуале основания города сразу же после вопрошания предзнаменований необходимо было проложить борозду, которая разметит городскую границу. В течение многих столетий сначала возводились стены города, затем, в ходе дальнейшего развития, заполнялось внутреннее пространство.

Сверх защитной ценности компактное множество (сompact mass) логично как форма - до тех пор, пока оно не станет слишком большим. Центр находится вблизи всех секторов периферии; у города есть твердое, видимое единство. Это особенно восхитительно, когда сельская местность видна без труда, давая чувство легкости попадания туда. Прекрасным примером является английский город Бат, окруженный зелеными холмами.

По мере роста населения, компактная форма начинает испытывать трудности. Городу приходится или втискиваться в существующие пределы, или нарастать кольцами поверх границ, как дерево годичными слоями. Но, в отличие от сердцевины дерева, центр города нельзя оставить умирать. Он должен продолжить функционирование; увы, старость с трудом поддается излечению. Критической проблемой становится транспортное обслуживание распространяющейся городмкой массы. Открытая местность отступает дальше и дальше.

Вторая городская форма - длинная, узкая лента, обычно лежащая вдоль дороги или реки. Примером может служить типичная деревня вдоль улицы. Дорога или река - исходная данность, и город развивается вдоль них. Эту форму может диктовать также топография - как в прибрежных городах или в поселении Колле-ди-Валь-д'Эльса[18] на узком горном хребте в итальянской Умбрии. Линейный город редко становится очень большим. Исключение - Сталинград, который развивался по этому пути отчасти из-за важности речного транспорта, отчасти из теоретических соображений. На региональном уровне форма ленты может включать в себя последовательности городов, таков, к примеру, "коридор" городов - от Спрингфилда, штат Массачусетс, через Нью-Йорк и Филадельфию - к Вашингтону.

Преимущество линейного очертания в том, что все структуры находятся близко к главной линии и легко доступны с точки зрения времени или усилий, с учетом эффективности транспорта. Расширение может продолжаться неопределенно далеко, не теряя связь с открытой местностью. Округи (parishes) Луизианы и многие поселения Новой Англии были распланированы таким способом, - согласно требованию минимума дорог для обслуживания ферм, которые расположены на узких и глубоких участках. В Колле-ди-Валь-д'Эльса большинство зданий выходят непосредственно на главную улицу и имеют зеленый пейзаж позади.

Из теоретических представлений о городе такого типа следует желание проектировать легкость коммуникации и близость с "зеленым поясом". Пример - Ciudad Lineal (Линейный Город) испанского инженера XIX столетия Рафаэля Сориа[19], планировка которого основана на трамвайных линиях[20]. Подобные проекты планировки были предложены американцем Артуром Коми[21] в 1923, а также совсем недавно знаменитым французским архитектором Ле Корбюзье. Сверхрасширение линейной формы приводит к риску "удушения" главной транспортной артерии, особенно при наличии активного внутриквартального движения при прямом доступе к главной дороге. В гигантском масштабе это нарезает местность на изолированные поселения, которые можно заметить в окрестностях больших городов. Врожденной особенностью этой формы является нехватка центров, относительно которых социальные группыбыли бы способны идентифицировать себя и свои действия. Тем не менее, в меньшем масштабе или для специфического использования эта древняя форма ценится и сегодня.

Очертания столицы (мегаполиса) - снова нечто иное. От центральной части расходятся длинные "руки" застроек; это часто ассоциируют со звездой или осьминогом, в зависимости от эмоций. Эта "звездная" форма естественна для мирных городов, растущих вдоль скоростных железных дорог или автомагистралей. Это явно описание Чикаго. Форма "звезды" сочетает сильный центр с преимуществами линейной расширяемости и тесного контакта с открытой местностью между лучами (fingers). Если "зеленый пояс" оказывается близко к центру, то вся масса может быть "проветрена" без разрушения удобств городской жизни. Новый региональный (областной) план Копенгагена имеет такую форму. Ее защищает американский градостроитель Ханс Блюменфельд[22] в своей "Теории Городской Формы". Врожденные проблемы такой формы - трудность перемещения по окружности, сложность в уходе от перенапряжения единственного центра и невозможность увидеть город в целом. Сегодня эта форма ассоциируется с перегруженными радиальными шоссе, стертыми границами, постепенным сплавлением домов в беспорядочные трущобы, заброшенными зданиями и придорожными постройками, - возможно, завтра эти дефекты можно будет предотвратить хорошим проектом и правильным регулированием. "Запредельно испоганили!" - это первое обычное впечатление при приближении к современной столице, визуальное свидетельство небрежного и нерешительного отношения города к своим пригородам.

У каждой из этих городских форм возникают в высшей степени специфические проблемы, особенно когда городской комплекс растет в размерах. Для такого растущего комплекса была предложена новая форма организации, названная "созвездием", когда много отдельных единиц, распределенных на большой области, скреплены сетью скоростных транспортных магистралей. "Спутниковую" форму, когда одна единица является ясно доминирующей, а другие связаны с нею радиально, нам предложил английский реформатор Эбенизер Говард[23]. Иной вариант - несколько более или менее равных, но специализированных центров, когда каждый поддерживает другие, как в "региональном городе" планировщика Кларенса Стайна[24].

Типы ОЧЕРТАНИЯ (слева направо): компактное (Каркассон), линейное (Сталинград), "звезда" (Лондон), "созвездие" (кластер Харлем - Амстердам - Утрехт - Роттердам - Гаага - Лейден).

До сих пор нет впечатляющих и радикальных примеров формы "созвездия". Были построены несколько городов-спутников, преимущественно около Лондона; новый город Харлоу - один из них. В других местах (как в окрестностях Бостона или Копенгагена) мы можем видеть наводящие на размышления варианты вовлечения периферийных маленьких городков (раньше независимых) в расширяющуюся сферу большого города. В некоторых в большой степени урбанизированных областях мы находим плотные группировки независимых городов, как в голландском кольце Амстердам - Харлем - Гаага - Роттердам - Утрехт или немецком кластере Висбаден - Франкфурт - Майнц - Дармштадт. Мы также можем видеть, как эта форма пытается сформироваться в некоторых столицах, когда торговые и деловые центры переезжают в пригороды. Эта форма предполагает быстрые, гибкие транспортные системы. Это должно по-видимому, распространиться, в силу сохранения преимуществ большой столицы, и в то же время возможности избежать проблем перенаселения. Могут быть предусмотрены специальные области роста и развития, восстанавливая тесный контакт с "зеленым поясом". Большинство градостроителей сегодня, вероятно, держит в голове некоторый вариант этой формы как возможную цель.

Есть и другие возможные формы, которые дожидаются исследователя с творческим воображением. Города можно проектировать в форме кольца с открытым центром, можно "вывернуть наизнанку" традиционный образец, - поместив жилые кварталы во внутреннюю часть, а "центральные" функции на периферию, как это предложено градостроителем Александром Клейном (Alexander Klein), ныне работающим в Израиле.

Большой город, конечно, сопротивляется быстрым и широкомасштабным изменениям. Вложения капитала в его нынешние физические и социальные структуры очень высоки. Тем не менее, город постоянно растет и изменяется, и всегда возможны решения, которые в свое время полностью изменят черты города.

The Internal Pattern (Внутренняя структура)

У каждого города есть присущая ему внутренняя структура: улицы, площади и другие открытые пространства делают строения доступными и приемлемыми для жизни. В античных городах или современных городах Северной Африки внутренняя структура была очень нерегулярна. Здания или окруженные высокими стенами частные сады доминировали: люди бесконтрольно захватывают землю. Эта запутанная "капиллярная масса" может перемежаться большими открытыми пространствами для собраний, обмена или церемониалов. В случае, если такая структура не слишком выражена, она имеет свою ценность. В запутанности есть визуальное обаяние, а сложность планировки защищает гражданина от жестокости непогоды, от плотного уличного движения или от внезапного набега врага. Однако на больших пространствах она создает огромные трудности для перемещения, единства и поддержания общего уровня жизни. Архивы свидетельствуют об агонизирующей системе взаимосвязей в древнем Риме и отчаянных усилиях облегчить ее.

Аналогичен античный образец разгороженности, в котором постройки окружают общественный центр; есть кольцевые улицы с немногими прорывами в центр. Кольцевая деревня - форма, естественная для маленьких поселений в военные периоды. Современные жилые или торговые комплексы повторяют такую структуру. В нынешнем виде ее основная ценность - не военная защита, но социальная близость, разделение потоков и визуальное удовлетворение. Это трудно применить в большом масштабе, хотя сейчас и предлагаются способы организации города как системы разного размер дворовых пространств между домами.

Более важна для нынешнего городского планирования осевая структура улиц, ведущих к важным центрам и от них, структура, созданная для передвижения. Действительно, самый ранний пример такой планировки (кажется, в Египте и Вавилоне) был разработан для религиозных процессий. Осевая структура может проявиться как очень простая линейная компоновка, или расширится в "веретено" из связок параллельных дорог, - таков, например, Берн. В Риме осевые линии нерегулярно рассеяны по всему городу. Во многих городах главные линии нескольких направлений сходятся к центру или пересечению, или организованы в прекрасную радиальную форму. Карлсруэ - классический пример такой осевой геометрии, которая проникала в планы идеальных городов эпох Возрождения и Барокко.

Преимущества очевидны. В таком городе осевые улицы не слишком многочисленны и легко понять, где ты находишься. Длинные перспективы могут быть и внушительными, вроде перспективы от Триумфальной арки в Париже, и бесконечно тоскливыми, как в Чикаго. Сходящиеся линии порождают неудобства треугольных участков (которые трудно эффективно застраивать) и возникающих опасных транспортных перекрестков. Тем не менее, осевая форма настолько естественна в больших городах с доминирующим центром, что городские планы повторяют это снова и снова.

Альтернативный в общем смысле метод расположения улиц - сетка, которая практически всегда была прямоугольной, хотя могла принимать и другие формы (треугольник или шестиугольник). У этой планировки очень древние корни. Деревни Бронзового века северной Италии распланированы в ясной прямоугольной сетке, таким же был древний город в Индии Мохенджо-Даро[25]; греческие колониальные города, римские лагеря и средневековые города, такие как Вильнёв-сюр-Ло[26] - все они застраивались по этому принципу. Это было предпочтительной формой для новых сообществ. Такая форма является систематической, ее легко распланировать, она обеспечивает одинаковые прямоугольные строительные участки, что позволяет ввести простую систему нумерации для определения местоположения. Побудительные мотивы для выбора сетчатой структуры могут быть философскими, как в Пекине (чтобы осуществить регулярность и гармонию в городе, задуманном как центр Вселенной), или строго прагматичными, когда Комиссия по планировке Манхэттена в 18 веке отклонила круги, овалы и звезды, и решила, что "прямолинейные и прямоугольные здания являются самыми дешевыми в постройке и самыми удобными для жизни"[27].

Проектировщики в наши дни возражают против сетки, главным образом из-за ее малой адаптируемости и "монотонности". Сетка вызывает трудности при неровном (нерегулярном) ландшафте, как в Сан-Франциско и Приене. Когда поверх сетки должно быть наложено диагональное движение, как в Вашингтоне, это приводит к запутанным пересечениям и появлению неудобных земельных участков. Если сетку применять легкомысленно, то можно выделить для фабрики такой же участок, что и для жилых домов, запланировать одинаковую ширину как для главных артерий, так и для внутриквартальных улиц. Некоторая деликатность проектирования помогает избежать этого, не отступая от однородности сетки. Впечатление от монотонности возникает частично из нехватки необходимой специализации; но это не является врожденным недостатком структуры.

Иной вариант структуры внутреннего пространства, развивающегося в современных городах, делает доминантами открытые пространства, а не здания, стоящие изолированными группами. Примеры можно найти и в новых пригородах с небольшой плотностью населения, и в относительно высокоплотных "открытых" застройках. Современная транспортная система допускает рассеивание города, но для ее работы без помех требуется больше земли,. В то же время современная технология строительства допускает высокие, сконцентрированные структуры, с высвобождением земли вокруг них.

Подобная структура обеспечивает новую свободу передвижения и использования земли. И все же у группы небоскребов на открытой земле может быть только иллюзорное преимущество: если суммарные плотности остаются высокими, то и открытые места будут перегружены. В определенных районах, особенно офисных и торговых, есть техническая и психологическая потребность в концентрации, которую не может дать открытая структура. Чувство города (urbanity) и функция города как места пересечения многих, были бы разрушены, если бы весь город был бы построен по этому новому образцу. У нового города Харлоу[28], при всех его преимуществах открытого пространства, есть "несвежий" вкус. Современный город требует ритмичности отношений между закрытым и открытым, концентрацией и свободой.

Размер, плотность, текстура (grain), очертание и характер структуры - основные аспекты городской материальной формы, которая сильно влияет на качество городской жизни. И раз мы перестраиваем и расширяем специфически человеческую среду обитания, то нам придется принимать решения, затрагивающие эти аспекты все чаще и чаще.

СТРУКТУРА организует внутригородское пространство, это видно на аэрофотосъемках. Слева вверху - древний сирийский город Эрбиль[29] - у его цитадели, построенной на холме, запутанная "капиллярная" структура. Вверху справа - Париж вокруг Триумфальной арки; доминирует радиальная структура. Слева внизу - небольшой фрагмент Нью-Йорка; его структурной единицей является прямоугольная сетка, как и в большей части города. Внизу справа - административный городок Гринбелт[30] (штат Мэриленд), у него свободная структура открытых пространств.


Примечания

[1] С этой статьи началась серия работ К.Линча по теории градостроительства, завершившаяся в 1960 книгой The Image of the City. В 1980-х Линч вернулся к теме формы города в книге Good city form (1984). Подробности см. в диссертации Генри Эллиса (Henry Ellis. Revisiting The Image of the City: The Intellectual History and Legacy of Kevin Lynch's Urban Vision. Middletown CТ, 2010)  [в текст]

[2] Прежде всего имеется в виду размер города как численность его населения.  [в текст]

[3] Напомним, цифры начала 1950-х годов.  [в текст]

[4] Аристотель, Никомахова этика, книга 9: "В самом деле, ни из десяти человек не образуется государство, ни из десятижды десяти тысяч тоже уже не будет государства" (пер. Н.Брагинской, М.,1997). Линч использует в тексте "город" вместо более многозначного "полис" у Аристотеля.  [в текст]

[5] Коммуна в Лигурии (Италия).  [в текст]

[6] В конце XIX века неплохо сохранившиеся руины Приены были исследованы Карлом Хуманом (Carl/Karl Humann, 1839-1896), который выяснил, что город был застроен по системе Гипподама Милетского и поделён шестью улицами на мини-кварталы.  [в текст]

[7] Градостроительная единица, разработанная Кларенсом Перри (Clarence Perry) в 1923 и впервые примененная в районировании Нью-Йорка 1929 г. Основной принцип: все необходимое находится в пределах "пешеходной доступности". В советской практике "соседство" перевели как "микрорайон".  [в текст]

[8] Характеристика жизни в мегаполисе: жители, как правило, не знают, как зовут их ближайших соседей.  [в текст]

[9] Пьедмон - равнина между атлантическим побережьем США и Аппалачами; проходит от Нью-Джерси на севере до Алабамы на Юге (8 штатов).  [в текст]

[10] Город Флоренция есть в американских штатах Алабама, Аризона, Вермонт, Висконсин, Дакота, Иллинойс, Индиана, Канзас, Калифорния, Кентукки, Колорадо, Массачусетс, Миннесота, Миссисипи, Миссури, Монтана, Небраска, Нью-Джерси, Нью-Йорк, Техас, Южная Каролина.  [в текст]

[11] Плотность (населения)  [в текст]

[12] Walter Burley Griffin (1876-1937)  [в текст]

[13] Эссекс, Англия.  [в текст]

[14] В тексте - comparative shopping. Этот термин ("конкурентный шопинг") в принципе не предполагает обязательной покупки.  [в текст]

[15] Имеется в виду торговая площадь перед Биржей, Palazzo della Borsa на Piazza de Giudici (borsa, ит. = биржа, рынок). Товары хранились и в палатках на площади, и в помещениях самой Биржи.  [в текст]

[16] В тексте: upper middle class  [в текст]

[17] Коммуна в Лигурии (Италия)  [в текст]

[18] Коммуна в Тоскане (Италия, провинция Сьена)  [в текст]

[19] Так у Линча. На самом деле Ciudad Lineal - район Мадрида, спроектированный Артуро Сориа-и-Мата (Arturo Soria y Mata, 1844-1920).  [в текст]

[20] Сориа-и-Мата, основываясь на фактах роста городов вдоль железнодорожных линий и в железнодорожных узлах, выдвинул идею, вошедшую в историю градостроительства как "линейный город". Сориа доказывал, что под влиянием развития транспорта города имеют тенденцию по мере роста приобретать линейную форму.  [в текст]

[21] Arthur C. Comey (1886-1954)  [в текст]

[22] Hans Blumenfeld (1892 - 1988), статья Theory of City Form, 1949  [в текст]

[23] Sir Ebenezer Howard (1850-1928). Его книга Garden Cities of To-morrow (1898) привела к возникновению градостроительной концепции и движения "Город-сад", активно продвигавшейся в первой трети ХХ века.  [в текст]

[24] Clarence S. Stein, (1882-1975)  [в текст]

[25] Сейчас в Пакистане, провинция Синд.  [в текст]

[26] Департамент Ло и Гаронна, Франция.  [в текст]

[27] 1776 - 1811, http://www.library.cornell.edu/Reps/DOCS/nyc1811.htm  [в текст]

[28] Эссекс, Англия, генплан 1947 г. Присутствие римлян 3-го века доказано только в 1970-х.  [в текст]

[29] Ныне - столица Иракского Курдистана.  [в текст]

[30] В Национальном парке Greenbelt Park (с 1950).  [в текст]

© Kevin Lynch, Scientific American, 1954
(CC) А.Крамер, перевод, комментарии, 2011.


[26.07.2012]

eXTReMe Tracker