1.

"Стул состоит из чувства пустоты
плюс крашеной материи…"
(И.Бродский).

В первый момент я имею дело только с ощущениями. Визуально, затем, если захочу, тактильно. Что означают ощущения и означают ли - на данный момент несущественно. Возможно, я уже знаю, что сумма ощущений даст в совокупности "стул". Может быть, но в данный момент мне не с чем сравнивать, кроме самого себя. Я наблюдаю, как ведут себя мои ощущения. Я закрываю один глаз; ощущения меняются, но незначительно. Я закрываю оба глаза, визуальные ощущения исчезают; тогда я протягиваю руку - тактильные ощущения не изменились. Ощущения есть, они никуда не исчезают, если я не захочу, чтобы они исчезли. Я открываю глаза и хочу, чтобы визуальные ощущения исчезли. Не исчезают…

Далее все может происходить, как в миниатюре Д.Хармса: "и тогда он решает считать это оптическим обманом".

Между прочим, чтобы так считать, нужно знать, что бывает оптический обман. В данном случае мои ощущения случились. Я осознал их - и, поскольку внимание мое было приковано к объекту, мысли мои случились в момент осознания плюс ощущения; они были вместе с мыслью, и тем создали смысл происходящему.

Я вижу зеркало и себя в нем. Я поднимаю руку, и я в зеркале поднимает руку. Я подношу руку к поверхности зеркала и я в зеркале подносит руку - касание! Ощущение: я трогаю правой рукой свою левую руку. Ощущение другое. Если я знаю, что передо мной кусок стекла с амальгамой, и то, что я вижу - не я, а "оптический обман" - тогда я знаю, что прикасаюсь к стеклу. Но допустим, что я этого не знаю, и то, что есть - случается - и тогда я здесь и "я там" - не одно и то же. Какой "я" в этом случае реальный? Припомним: когда я трогал себя рукой за руку, я "там" тоже трогал себя рукой за руку, это было - но ощущения говорили, что трогал я себя здесь, а не там.

Нестыковка. Но эта нестыковка дала мне чрезвычайной важности ощущение: я здесь. Тот я, который может - здесь. Со всей очевидностью это проявилось, когда я стоял перед зеркалом и ждал, когда я "там" поднимет руку - и подниму ли руку я "здесь". С мыслью мое "есмь" связано в пространстве. Привязано к месту. Я есть - здесь. Я существую. Я реален - здесь.

Это ощущение, чувство - очевидности своего я. То, что я могу, моя воля, желания, потребности и силы - сфера, назовем ее "достоверное я". Дальше начинается "неочевидное я", плавно перетекающее в "возможное я"…

Я построил схему. Модель. Потому что мне отчего-то важно всякий раз подтверждать свою очевидность. Исходя из моих ощущений я могу разграничить их на не зависящие от моей очевидности или воли и на полностью зависимые и даже присущие моей очевидности. Моей реальности. В любом случае это - подтверждать идентичность себе - моя первичная цель, мое первичное "для чего" или "зачем", прагматика.

Ощущения бывают в чем-то похожими. Они бывают сложными и простыми. Главное - их ровно столько, чтобы подтвердить - я - это я. Когда ощущений оказывается слишком много, возникает необходимость ввести параметр подобия и процедуру сортировки. Подобие придумываю я сам: это оказывается возможным в моей реальности.

В этот момент я сворачиваю часть реальности в знак. Рано или поздно я найду подобие самих знаков. Могу найти; в крайнем случае я сверну всю свою реальность в знак. И это будет означать, что помимо возможного я, может быть еще что-то. Невозможное я. Иное.

2.

"Картина мира, равная уму:
Герасим сочиняет про Му-Му".
(Фольклорное)

Чем больше у меня в распоряжении "фокусов осознания", тем богаче моя реальность, тем больше частей реальности я могу свернуть в знак. Рано или поздно я найду подобие самих этих знаков (благо все они также находятся в моей реальности) - и тогда я, возможно, найду закономерности этих подобий, и знаки свяжутся друг с другом. Через знак и через подобие знаков я получу доступ к частям своей реальности и, возможно, к реальности в целом ^[1] - через связную, достоверно изоморфную моей реальности систему знаков. Я получу то, что можно назвать моделью, концепцией, текстом.

Изоморфность модели, концепции, текста реальности подтверждается ощущением, в конечном случае, идентичности меня самому себе; это чувство и оно иррационально. Это - своего рода религиозное чувство.

Закономерности "свертки" куска реальности в знак, модель, текст определяют способы взаимодействия меня с моей реальностью. Модель, знак, текст становятся интерфейсом (говоря компьютерным языком), то есть сводом правил, способов и процедур взаимодействия меня с моей реальностью. При этом некое "поле допуска" возможности моего взаимодействия с реальностью, не ставящее под вопрос саму очевидность моего бытия, и есть поле виртуальной реальности.

3.

"Если оно зеленое или дергается - это биология.
Если дурно пахнет - химия.
Если не работает - физика".
("Краткий определитель современных наук").

Мои ощущения говорят, что сыро. Эта сырость льется сверху. Мои ощущения говорят, что от моего желания, чтобы стало сухо, сухо не становится. От произнесенного краткого текста суше не становится. Вывод первый: происходящее находится за пределами моей возможности взаимодействовать с моей реальностью. Вывод второй - на меня оно не похоже.

Независимо от того, признаю я дождь не зависящим от моих ощущений или зависящим от них, дождь не ставит под сомнение мое бытие, и следовательно, располагается в моей реальности. В особом месте: в категории того, источник чего я изменить не могу. Я могу взаимодействовать с дождем; может быть, я смогу взаимодействовать с его причиной. В силу "может быть" природа дождя заносится в категорию виртуальной реальности.

Мои ощущения говорят, что передо мной что-то пушистое и маленькое. Оно самостоятельно - то есть от моего желания не зависит. На произнесенный мной текст реагирует, замирает. На меня не похоже. При попытке добавить ощущений от прикосновения делает взмах, и мне больно.

То, что котенок расцарапал мне руку, никоим образом не удаляет его из моей реальности. "Источник" происхождения котенка я изменить не могу. Ни поведение его влиять я могу, но ограниченно: боль от царапин означает потерю целостности меня, пусть локальную, но угрозу целостности. Вследствие этого котенок оказывается в особой группе объектов: реальных, но представляющих опасность - живое существо - "другой".

Мои ощущения говорят, что - то, что передо мной - похоже на меня. Более чем похоже. Оно издает звуки. Оно хватает камень и бросает в меня. Угроза целостности велика, настолько, насколько внешне оно на меня похоже, и насколько я не могу войти с ним во взаимодействие. Оно уже есть в моей реальности - в группе опасных объектов - живое, мне подобное существо (но не я) - "чужой".

Можно предположить, что опыт расширяет мою реальность. И в этой реальности оказывается место для объектов, с которыми взаимодействовать нельзя без угрозы для целостности. Как дальше развивался этот механизм, показано в многочисленных трудах антропологов. Достаточно упомянуть, что ритуал называния своего имени при знакомстве или встрече прямо отражает факт идентичности каждого самому себе - при наличии или без - общего интерфейса реальностей каждого (общий язык). Соответственно развитию реальности менялась "картография" этой реальности, менялись концепты, модели, тексты. Более того, текст складывался в язык - когда обнаружилось, что возможно взаимодействие через речь, уменьшающее опасность разрушения моего бытия.

Изменилась прагматика: в моей реальности оказались подобные мне, обладающие своими реальностями. Эти другие реальности безусловно - виртуальные ^[2] . И, соответственно, менялся способ взаимодействия меня с моей реальностью: через мою реальность я мог вступать взаимодействие с другими реальностями.

Модель, концепт, знак, текст остались теми же - интерфейсом между мной и моей реальностью, но функционально они усложнились ^[3]. И даже при этом усложнении, первичная прагматика осталась прежней: ради ощущения идентичности меня самому себе. В этом смысле даже требование К.Гёделя к противоречивости - полноте научных систем не выходит за рамки более важного принципа: никакая система не может противоречить или ставить под вопрос чувство идентичности меня самому себе. Исследованиями Т.Куна в принципе подтверждается, что любая научная система в сути своей - основана на религиозном чувстве.

В свете этого смысл "возможного" - виртуального - включает в себя в том числе некий предел идентичности, за которым находится сфера возможной реальности, о которой известно только то, что она идентична этой возможности. И то с поправкой на интерфейс. Но это уже тема отдельного исследования.

Комментарии:

[1]"... выход в метапозицию - недостижимо идеальная ситуация, поскольку фактически наблюдатель включен в систему объекта (социальная, психическая или культурная реальность), т.е. в такую систему, которая включает в себя сознание наблюдателя в качестве элемента собственного действия". (М.Мамардашвили). ^{[к тексту]}

[2] В рамках "части реальности" имеет смысл отметить, что многие знаковые системы, будучи абстрактными построениями, приобретают статус "отдельных субреальностей". К таковым стоит отнести "социальную" и "историческую" реальности, "познавательную" реальность, "музыкальную" реальность и так далее. Даже понятие "виртуальной реальности" в последнее время сводилось к разновидности интерфейса ("особый вид информационного воздействия на человека"). ^{[к тексту]}

[3] Рассматривая текст как интерфейс, мы можем обнаружить следующую картину.