MUZA \ текст \ исследования

А.Крамер
Мой исследовательский интерес (2008)

На данный момент меня в исследовательском плане интересуют три взаимосвязанные проблемы, которые носят отчетливо интердисциплинарный характер.

Первая - идущая еще со времен ОПОЯЗа, - проблема нахождения адекватного исследовательского подхода к звучащему стиху.

У М.Эпштейна читаем: "…из всех видов искусства литература является наименее "физичным", хрупкая материальная оболочка слова обременена тяжелым грузом идеальных представлений, "идей". Так что задача освободить литературу от "ига" интерпретации становится осуществима лишь в случае применения такой методики, которая трактовала бы само слово преимущественно как природный материал. Вполне может быть, что на роль этой методики со временем будет претендовать теория устного исполнения произведений словесного творчества". (М.Эпштейн. "Парадоксы новизны". М., 1988, с. 205).

Следует отметить, что подходы к анализу звучащего (чаще всего это именно музыка и литература) и собственно аналитические методики до сих пор подвержены явной "естественнонаучности". Анализируются печатные и рукописные тексты (как физически однозначные факты), звучащее же принимается лишь как их "исполнение", которое подается лишь как иллюстрация к тексту. В этой связи следует отметить: исходя из подобного подхода, невозможно (как самостоятельный художественный факт) адекватно анализировать явления целого пласта явлений культуры, существующих в "бесписьменном" режиме (к примеру, городской фольклор, аудиокниги, радиотеатр или электронная музыка).

Звучащее является "природным" акустическим феноменом, который может быть трактован разными способами. Так, анализ звучащей речи уже достаточно давно существует и применяется в криминалистике (фоноэкспертиза), космической медицине (анализ состояния по голосу), инженерном деле (архитектурная акустика) и др. сферах. Однако в случае звучащего стиха мы имеем художественный феномен "ускользающей" природы . И, даже определив, сложив и собрав психологические, инженерные, медицинские и любые другие параметры звучащего, мы не получим в сумме эстетического. Все это осложняется тем, что двух одинаковых прочтений стиха, не говоря уже об импровизациях, попросту не бывает (и именно поэтому здесь необходим в некотором смысле новый метод).

В контексте сказанного ключевой представляется проблема исследования (и в некотором роде переопределения сути и смысла) авторской речевой поэтической интонации как психоакустического художественного феномена. Проблема здесь прежде всего - нахождение взаимосвязи между непосредственно фиксируемыми физическими параметрами интонации, их психологическими / когнитивными коррелятами и далее непосредственно текстом.

Надо отметить, что меня интересует исполнение прежде всего авторское, когда поэт читает свои стихи. С другой стороны, интересно также сравнить разницу прочтения - когда поэт читает стихи других поэтов и когда те же стихи читает актер. Здесь возникает целый комплекс занятнейших проблем поэтики прочтения, таких как, например, внутренней режиссуры чтения, выделения осознаваемых и неосознаваемых механизмов связи с читаемым текстом и т.д.

Вторая проблема - как стихотворение становится песней. В отличие от уже многих опубликованных работ на тему взаимосвязи поэтического и музыкального, решенных через метафоры и общехудожественные аналогии в рамках стиля, жанра или направления в искусстве (Б.Асафьев, В.Васина-Гроссман, Б.Кац, И.Способин и др.) интерес вызывает иная проблема, поставленная как бы "изнутри" творческого процесса: как в принципе стиховая интонация становится песенной и есть ли здесь какие-либо закономерности. Ведь далеко не всякий стих превращается в песню, не на всякий стих пишут песни десяток композиторов.

В контексте этой проблемы следует отметить, что она связана с исследованиями феноменов "внутреннего слуха", "внутренней речи", порождения речи и т.п., а также с известными феноменами существования песен/стихов в устной традиции, а также "песенной поэзии" (или, как вариант определения: "городского фольклора в виде авторской песни"). Отдельный интерес вызывает обратная проблема: может ли мелодия стать песней, иными словами, каков механизм "подтекстовок" (случайны ли слова или есть какие-то закономерности).

Попутно возникает как минимум еще три любопытных области исследования:
а) если в контексте стиля / направления в искусстве стих "навеян музыкой", то каковы конкретные интонационные механизмы этого;
б) можно ли (и если да, то как) говорить о слышимой музыке самой по себе, не прибегая к психологическому, общехудожественному или историческому контексту;
в) можно ли считать оговорку, забывание, подстановку отсутствующего в исходном тексте при чтении автором самостоятельным вариантом произведения.

И, наконец, третья проблема: проблема обоснования метода исследования звучащего как (возможно, единственного, по сути) способа существования стиха и музыки (как самих по себе так и в форме различных синтезов, от театра и кино до принципиально возможных, но еще не существующих). Здесь важно иметь в виду чрезвычайно любопытные "веяния соседних искусств": так, стихи сочиняли художники (например, Дали, Шагал), музыку - режиссеры (Чаплин, Кустурица), художники (да Винчи), поэты (Пастернак), и даже философы (Ницше).

Представляется наиболее оптимальной разработка методологии в ракурсе бытия иррационального в культуре. Здесь можно отталкиваться как от концепции "артикуляции культуры", так и от концепций антропологического или когнитивистского толка.

Июль 2008

Copyright © А.Крамер, 2008