Музыкотерапия (МТ^[1]) в самых общих чертах обычно представляется как:

1.1. Один из вариантов креативной ^[2] арт-терапии, терапии искусством, то есть действием «эстетического» ^[3];

1.2. Один из вариантов физиотерапии (фонотерапия) – когда лечебным свойством обладает звук, как вибрация, на физиологическом уровне (включая психофизиологию ^[4]);

1.3. Духовная практика – (therapion, греч. – проводник через горы).

Примечание 2. В нашу задачу не входит обсуждение целей и задач психотерапии как таковой и связанных с этим проблем описания феноменов психологического здоровья / болезни / пограничных состояний. Для упрощения предположим, что человек, обратившийся, в нашем случае, к музыкотерапевту, озабочен смещением каких-то своих личностных или психофизиологических характеристик от своей же нормы. Так же, по сути, вне темы этих тезисов и обсуждение критериев «успешности» терапии.

2.1. выраженности обратной связи (активная МТ, построенная на немедленной обратной связи с музыкой (например, методика группового «разговора музыкой» с помощью музыкальных инструментов) и Релакс- и прочие пассивные формы МТ, не требующие немедленной обратной связи;

2.2. характеру инструментальности - использование различных музыкальных инструментов или использование человеческого голоса;

2.3. характеру замкнутости – групповая или индивидуальная МТ;

2.4. характеру цели – звуковой дизайн в больницах, роддомах и/или не лечебных общественных местах – или же восприятие музыки является непосредственной целью.

3.

Связи МТ с другими методиками ^[6] психотерапии.

МТ начинается тогда, когда о исцеляющем свойстве музыки знает врач и догадывается пациент (клиент). При наличии доверия врачу и веры в метод при желании исцеления – стратегическая свобода использования МТ в контексте любых, от соматических до духовных практик – полнейшая.

Примеры: использование визуализаций и рисования в ходе МТ; использование МТ как части телесноориентированной терапии (самый простой пример – музыка при массаже); работа с музыкальными воспоминаниями в контексте НЛП; сочетание ароматерапии, хромотерапии и релакс-МТ; использование МТ в реабилитации терапевтических и хирургических пациентов и так далее.

Напомню – музыка есть прежде всего организованный звук. Организован эвук определенным человеком (или не человеком), для достижения определенного (!) локального результата, в определенном месте и ради определенной цели. Цель эта имеет смысл, а смысл явно обладает определенной ценностью. Эта целесмысловая «связка» чрезвычайно важна для наших последующих рассуждений.

4.

Далее в «системную развертку» МТ мы вводим важное понятие опыта. Несколько эксплуатируя гештальт-лексикон, можно выделить ряд важных признаков опыта как системного феномена человеческой психики:

4.1. Психофизиологическая целостность перцепции. Опыт проживается в «здесь-и-сейчас», и перцепция его осуществляется всеми известными и неизвестными еще нам сенсорными и несенсорными механизмами одновременно и взаимозависимо.

4.2. Субъективная завершенность. Опыт можно описать в терминах субъективной законченности ^[7].

4.3. Непрерывность смысла – опыт, это, если угодно, единый, целостный «смысловой гештальт»; именно здесь уместно вспомнить, что «целое всегда больше суммы его частей».

Слуховой опыт – условная часть перцепции опыта, связанная с соматическими, психологическими и психофизиологическими параметрами восприятия в момент опыта. Музыка, звук, вибрация, вообще могут остаться вне фокуса осознания в момент опыта и тем самым стать частью фоновых структур собственно смыслового гештальта. В силу целостности перцепции и непрерывности смысла слуховой опыт, как показывает практика, становится мощным инструментом прямого доступа (диагностики) к смысловым контекстам ситуации, в которой имел место опыт в целом.

Опыт может оказаться травматическим, если нарушено – любым способом, – хотя бы одно из перечисленных трех условий (нарушена психофизиология, либо имеет место субъективная незавершенность и/или «смысловые разрывы»). Как правило, именно на диагностике этих нарушений базируется решение о необходимости психотерапии вообще и МТ в частности. Заметим, что МТ полностью (или почти полностью) построена на работе со структурами слухового опыта, через которые ищутся возможности изнутри «переформатировать» травматический опыт в целом и завершить его.

5.

Несколько слов о методологии.

Любая психотерапия (и МТ не исключение) непосредственно – или же опосредованно, – работает со смыслами. И, как не парадоксально, есть только один системный «двигатель» (и он же ограничитель) любого возможного здесь метода – возможность смысла. Запутанная ситуация вокруг связи языка, смысла и субъективности долго исследуется философами феноменологической и герменевтической школ и на данный момент сильно смахивает на детектив ^[8]. Обсуждение этих моментов мы также выводим за рамки данных тезисов, однако отметим одну важную методологическую деталь: смысл имеет свою границу. Но сам термин «граница» также обладает в высшей степени любопытным метафорическим смыслом – граница вообще – системная метафора ^[9].

Ведь человек имеет общую границу с окружающим миром – границу своего тела. И здесь смыкаются границы психологические и границы телесные – и появляется тема тотальной взаимозависимости психического и телесного.

Это означает, как минимум, что любой травматический опыт – психосоматический по своей природе. И это означает, что любое нарушение психических границ есть нарушение границ физических и наоборот.

Здесь необходимо ввести еще одну, чрезвычайно важную системную метафору «чужого» ^[10] (реально вынесенного вовне и определенного).
Причем чужое не есть «постоянно чужое» – это лишь точка на условном непустом смысловом отрезке от «родного» до «чуждого».

Единство этих двух метафор составляет чрезвычайно интересный и во многом новый психотерапевтический (в том числе и музыкотерапевтический) контекст. Здесь поставим многообещающую точку. Исследования в этом направлении только начинаются.

Февраль 2001.

^[1] «Музыкотерапия облегчает творческий (creative) процесс движения к цельности (wholeness) физического, эмоционального, умственного и духовного «Я». Эта целебность проявляется, например, в независимости, свободе изменяться, адаптируемости, равновесии и интегрированности. Музыкотерапия есть степень взаимодействия врача, клиента и музыки. Все эти взаимодействия инициализируют и поддерживают музыкальные и немузыкальные процессы изменений, которые как можно, так и нельзя наблюдать. Точно также, как музыкальные элементы (ритм, мелодия и гармония) развиваются во времени, точно так же терапевт и клиент могут разрабатывать такие отношения, которые оптимизируют само качество жизни. Мы полагаем, что музыкотерапия есть уникальный вклад в хорошее самоощущение (wellness), потому что отзывчивость к музыке уникальна у каждого человека» (опредеоение МТ в Joint Declaration of the 1982 International Symposium of Music Therapists).

«Музыкотерапия – систематическое приложение музыки к лечению физиологических и психосоциальных аспектов болезни или неспособности, нацеленное на приобретение немузыкальных навыков и поведений…» (определение кливлендской школы музыкотерапии, США).  ^{[к тексту]}

^[2] Определение нидерландской школы: «… музыкотерапия обычно расценивается как терапия творчеством (creative therapy)… – особая форма лечения, нацеленная на вызов процессов изменения и/или принятия посредством систематически используемых творческих деятельностей. Перенос нового опыта в личностную ситуацию в высшей степени важен, так как клиент учится свободно выбирать решения и самостоятельно управлять своей жизнью в максимально возможной степени» (Nederlandse Vereniging voor Kreatieve Therapie, 1992). ^{[к тексту]}

^[3] По мысли E. Thayer Gaston и William Sears (глав кафедры музыкотерапии университета Канзаса), «все люди имеют потребность в опыте эстетического самовыражения... Эстетический опыт, может быть, одно из лучших средств для приспособления к среде обитания. Мы никогда не удовлетворяемся только звуками природы. В процессе развития эстетической чувствительности нам необходимо вырабатывать значительно более комплексное сенсорное и моторное поведение. Универсальная потребность в эстетическом опыте не эфемерна; эта потребность – физиологический компонент хорошо чувствующего себя человека». ^{[к тексту]}

^[4] Самое простое и очевидное объяснение дает А.А. Осипов: «Физиологическое воздействие музыки на человека основано на том, что нервная система, а с ней и мускулатура обладают способностью усвоения ритма. Музыка как ритмический раздражитель стимулирует физиологические процессы организма, происходящие ритмично. При отборе музыкальных произведений необходимо учитывать, что мелодичные произведения, обладающие четким, строго выдержанным ритмом, вызывают немедленную ответную реакцию практически у всех слушателей». (Из книги «Общая психокоррекция», М., 2000).

Более глубокое исследование этого вопроса в целом предпринял в своих лекциях профессор Д.Гурон из Калифорнийского университета в Беркли. Другой профессор этого же университета Н. Венбергер опубликовал в «Arts Education Policy Review» (Jan/Feb98, Vol. 99 Issue 3) работу «Мозг, поведение, биология и музыка». Вот занятный пассаж из этой работы, который имеет отношение к биосоциальной, если так можно выразиться, природе отношения человека к музыке: «Музыка имеет глубоко биологические корни? Стандартное понимание музыки как продукта культуры игнорирует эту возможность. Культурное представление кажется разумным, потому что, в конце концов, музыка понимается как развлечение; и хотя развлечение чудесно само по себе,– оно совсем не является необходимым для жизни. Хотя случайно и рождаются музыкальные гении, это все равно слишком редкие случаи, чтобы сделать вывод, что музыка для большинства людей действительно связана с биологическими причинами. Этот вывод из «здравого смысла» относительно музыки неубедителен <…> перепутаны причина и результат. То, что музыка часто имеет «развлекательный» эффект, еще не означает, что ее причины только культуральны. В конце концов, и обед в ресторане – развлечение, а не сущностная потребность, – но это не подразумевает, что потребность в питании культуральна в большей степени, чем в биологической».

Из сравнительно недавних работ в области психофизиологии стоит отметить опубликованную в «Nature neuroscience» (vol. 2 № 4, april 1999) работу группы исследователей во главе с Энн Блад – «Эмоциональные ответы на приятную и неприятную музыку коррелируют с активностью паралимбических отделов мозга». ^{[к тексту]}

^[5] Здесь также могла бы оказаться типология по: культурально-смысловым значимостям (европейская духовная музыка или пение тибетских монахов), по вербальности –невербальности (пение без слов или сочинение текстов и потом сочинение песни на эти тексты), по возрастному и гендерному критериям, по критерию нозологии, по критериям акцентуаций и так далее.  ^{[к тексту]}

^[6] American Music Therapy Association (AMTA) констатирует: «…музыкотерапия объединяет музыкальную «модальность» с гуманистическими, психодинамическими, поведенческими и биомедицинскими подходами для того, чтобы помочь клиентам достигнуть терапевтических целей. Эти цели могут быть по своей природе умственными, физическими, эмоциональными, социальными, и – или – духовными. Проблемы или потребности могут проявиться как в терапевтических отношениях между клиентом и музыкотерапевтом, так и непосредственно в музыке». ^{[к тексту]}

^[7] Об этом – равные термины «катарсис», «инсайт» и им подобные.  ^{[к тексту]}

^[8] Библиография философских работ чрезвычайно обширна, а в последнее время к этому обсуждению подключились и медики. Как характерный пример, выдержка из материалов конференции «Биологические основания музыки» (New York Academy of Sciences Conference: Rockefeller University, май 2000).

«… в то время как опыт познания музыки через звук подобен опыту познания языка, музыкальный опыт не имеет никакого четко выраженного содержания в терминах значения. Это качество музыкального опыта – быть слуховым, но не быть семантическим, – активно исследуется учеными, которые выдвинули теорию о том, что мозг обрабатывает музыкальную информацию иначе, чем языковую.

Возможно, наиболее важное качество музыки, идеальное для понимания человеческого мозга – то, что музыка может вбирать в себя весь спектр человеческого поведения. " Вот посмотрите, эмоциональный эффект музыки – сгибание одного пальца музыканта" – говорит Алваро Паскуал-Леон, Профессор и Исследователь в Гарварде Медицинская Школа. - " И в этом мы видим путь от очень простой механики до невероятно сложного эмоционального переживания артиста».  ^{[к тексту]}

^[9] Заметим, что «метафоричность» музыки в контексте МТ является чрезвычайно важной. В работах В.Завьялова, например, простраивание музыкальной программы через «развернутую поведенческую метафору» является одним из «ключей» метода.  ^{[к тексту]}

^[10] Для примера несколько ситуаций, где метафоры границы и чужого срабатывают с особенной «чистотой»:

Иммунология: метафора общения с чужим в том, что явно чужеродная, антифункциональная по отношению к жизнедеятельности, материя явно или неявно вторгается в человека через его границу. Встает вопрос защиты, ликвидации, нейтрализации, – и опыт излечения не будет завершен, пока за телесным не произойдет психологическое его завершение.
Психологически ситуация оказывается чудесной метафорой состояния ксенофобии по отношению к самому себе.

Онкология, когда свое превратилось в чужоевнутри границ, не проникая извне.

Акушерская ситуация – генетически свое на определенном этапе развития становится чужим и изгоняется из границ.

Акушерская и онкологическая ситуации внутренне особенно сложны именно постепенным переходом от своего к чужому (и иногда чуждому) и вариантами разрешения (от возможности до невозможности самостоятельно изгнать чужое).
Кстати, большинство проблем социальной адаптации (от семейных до политических) есть прямая метафора травматичности этого опыта.

Хирургическая ситуация, когда, мало того, что в организме завелось чужое, так ведь совершается прямое разрушение телесной границы человека еще одним чужим (вдобавок!). Проблема утраивается, как минимум – чужое развилось из своего или проникло извне границ; можно или невозможно изгнать или ликвидировать без дополнительных вторжений. ^{[к тексту]}

Copyright © А.Крамер, 2002-2005